Плесень

На заседания профкома Иванюте пришлось приходить лично, чтобы нужные ему люди, поступая на фабрику, получали и квартиру, и место для ребенка в детском саду. Конечно, он добивался своего, и нужный работник получал квартиру вне очереди, но сколько же это отнимало времени. Раньше, когда на этой должности была Райцеховская, это была ее проблема - принять нужное ему, а значит нужное фабрике решение профкома. Здесь же... Он всегда чувствовал поддержку Райцеховской, а теперь многое приходилось тянуть самому, решать самому, пробивать самому, да еще и ломать сопротивление Азовой. Он уже начал готовиться к ее перевыборам. И тут ему помогли недруги. После очередной жалобы в райком партии, а это было год назад и райком еще был в силе, инструкторы провели на фабрике фронтальную проверку, неделю в бумагах копались и вопросники рабочим раздавали, а потом Петр Семенович на бюро кулаком стучал. Игнорируя все успехи фабрики, кричал о разгильдяйстве и невыполнении. Иванюта - он-то за свою жизнь административную закалился, ему и на бюро крайкома париться приходилось, и на коллегии в министерстве, что тут райком? - Иванюта скромно и с достоинством и критику признал и напомнил, что фабрика награждена переходящим Красным знаменем Центрального(!) комитета партии, и Знамя это и сегодня в кабинете за его спиной стоит - не за разгильдяйство, хочется думать, ЦК знамена раздает. Ну, а Азова - женщина! - у нее истерика началась, лишь они из того особнячка белого вышли. Иванюта ее не упрекал. Ничего не поминал. Гладил руку нежно, как птичницам, утешал. Объяснял, что главная заповедь на бюро: не перечить. Ну, не вызывают на бюро, чтобы поблагодарить. Бюро лишь для того, чтобы карать да выговоры раздавать. А Фридман, на другой день, глянув на полуживую, с синяками жуткими под глазами Азову, сказал ей, забыв про дипломатию, зло и искренне:

- Когда ж ты поймешь, наконец, что мы в одну дуду дуть должны.

И поняла Азова.

По-прежнему бегала Азова по фабрике, возмущалась всяческими несправедливостями, но все больше так, по мелочевке, впрочем, рабочих-то как раз мелочевка и тревожила и раздражала больше всего, она была и заметнее и ближе к ним. Но в нужных, важных для Иванюты вопросах профком теперь всегда разделял мнение директора, все понимал и всячески поддерживал. Помощи от Азовой было, конечно, по-прежнему немного, но хоть вреда стало немного, спасибо и на том.

Белла Самсоновна все видела иначе и по-прежнему считала себя на фабрике первым, самым необходимым людям лицом. По утрам шла в кабинет Иванюты с нацарапанными на бумажке вопросами.

- Лучше б мы с тобой поехали на природу, выпили коньячку, побыли вдвоем, улыбался Иванюта, отодвигая бумажки. Азова вылетала из кабинета, махала руками посреди коридора: "У меня не та должность, чтобы со мной так разговаривать. Вот если я была каким-нибудь там... бухгалтером".

Ну, бухгалтерия при случае сумеет ей напомнить...

Азовой постоянно не хватало времени. Ни на что. Вот и сейчас ей надо ехать покупать подарки победителям волейбольных соревнований. Ну, кому можно доверить такой выбор? Выкупить путевки в санатории и дома отдыха на третий квартал. Успеть на собрание садового общества. А оттуда - на комиссию по содействию семье и школе. А до начала заседания надо закончить и выставить в вестибюле стенд о школьниках, что на каникулах работали на яйцескладе.

Никто не понимает ее трудностей и не ценит ее по достоинству. Рабочие возмущаются, что она редко бывает в бригадах - они ее для себя выбирали. Чтобы было кому поорать, излить свои обиды. И итээровцы возмущаются, что профком занимается чем угодно, но не условиями труда рабочих. Но все возмущения, удивительным образом, побурлив, уходят, как талые воды. И после долгого, утомительного, с привычными крикливыми выступлениями птичниц и примирительной речью директора, собрание, что раскритиковало Азову в пух и в прах, вновь почти единогласно избирает ее профоргом на новый срок. Пора, пора уж ей понять, что будет все так, как нужно директору. А Иванюта - не отнимешь у него этого- выше мелких личных обид. Сам он выбросил бы ее давно, но... другая будет лучше, хуже или кот в мешке? Хватит с него парторга. Появится дельная кандидатура - место освободить не трудно.

Азова в вестибюле, задрав голову, глазела на стенд "Голос профкома". Ну, словно впервые видит. Увидев директора, ринулась навстречу:

- Григорий Федорович! - лицо встревоженно-озабоченное, с этим выражением она говорит о похоронах, о распределении квартир, о подарках победителям социалистического соревнования...- Сегодня комиссия содействия школе. Надо...

- Идем, идем, - погладил Иванюта Азову по руке. - Поговорим у меня в кабинете. Водички хочешь? Жарко.

- Григорий Федорович, - в приемной Иванюту остановила встревоженная Людмила Степановна, - едут с телевидения по поводу пропавшего яйца.

- Пусть едут.

- К кому их направить?

- Ко мне!