Плещут холодные волны

Николай Степанович открыл собрание, предоставил слово секретарю комсомольского комитета подшефной средней школы № 18 Виктору Казинцеву.

Начав доклад, Виктор почувствовал, что волнение постепенно стало отступать, речь стала свободнее и к концу лилась легко, спокойно и закончилась с подъемом под гром аплодисментов.

Попрощавшись с Николаем Степановичем и членами президиума, он вышел из клуба. Было совсем темно. Вдоль Волги дул холодный низовой ветер. Вдруг кто-то окликнул Виктора. Он обернулся и увидел спешащую к нему Антонину Андреевну.

— Молодец, Витя, ты великолепно говорил! — и она по-дружески обняла его.

— А разве вы были там?

— Да, я слушала тебя от начала до конца. У тебя прекрасные ораторские способности.

— Неужели действительно вам понравилось мое выступление, Антонина Андреевна?

— Да, ты хорошо держался, говорил четко, логично и доходчиво. Свободно владел материалом.

— Вы знаете, сначала я начал читать, хотел так и продолжать, но подумал: будут ли меня слушать с интересом? Ведь всегда лучше воспринимается живая речь. Материал я знал, поэтому решил: расскажу все своим языком. Так и сделал.

— Замечательно, Витя, я искренне говорю: слушала тебя с большим интересом.

Они перешли железнодорожный переезд, вышли на улицу и направились к школе...

Виктор вновь открыл глаза. Антонина Андреевна сидела все так же, низко склонив голову.

— Антонина Андреевна, какая судьба забросила вас сюда? — тихо спросил он.

— Такая же, как и тебя, — ответила она, ближе подвигаясь к нему. — Лежала в этом госпитале. А вчера вдруг увидела: привезли тебя.

— Вы были ранены? — Виктор попытался привстать, но безуспешно.

— Лежи спокойно, тебе нельзя двигаться. В твоей истории болезни значится: контузия, ранение в левое плечо, большая потеря крови.

— В какой же части вы служите, Антонина Андреевна? Где она находится? Какое у вас было ранение? — забросал ее вопросами Виктор.

— Политрук я, служила на бронепоезде. Как оказалось, на одном с тобой фронте воевали и оба не знали об этом. Нас свел случай. Ранило меня полмесяца назад. К счастью, нетяжело. Осколок порвал мягкие ткани левой ноги.

— Как себя чувствуете?

— Уже нормально. Завтра-послезавтра обещают выписать снова в свою часть.

— Пишут вам из дома?

— Получила одно письмо от сестры. Зина служит санинструктором в санитарном поезде. Писала мне, что Анатолий плавает на Черном море.

— Она сообщила адрес Анатолия?

— Нет, его адреса не было. А ты от Лиды получаешь письма?

— Давно не было. Она теперь в Ставропольском крае учительствует.

Бесшумно открылась дверь, и на пороге появились врач и медсестра.

— Ну вот, наш раненый уже разговорился. Идите отдыхайте, товарищ старший лейтенант, — обратился врач к Антонине Андреевне, — а мы займемся гвардии лейтенантом.

— До свидания, Виктор, поправляйся. Я еще зайду к тебе, — Антонина Андреевна встала и тихо вышла, слегка припадая на левую ногу.

Через два дня Антонина Андреевна пришла проститься с Виктором. На ней была хорошо подогнанная военная форма. На груди сверкал орден Красной Звезды. Казинцев чувствовал себя значительно лучше, хотя рана сильно ныла, а голова гудела и кружилась.

— До свидания, Виктор, быстрого тебе выздоровления и счастья. — Антонина Андреевна наклонилась, по-матерински осторожно обняла и поцеловала его.

Виктор долгим взглядом посмотрел ей в глаза и произнес:

— Счастливого боевого пути, Антонина Андреевна, спасибо вам. Надеюсь, встретимся в Берлине в День Победы.

Они расстались.

-4-

Тоскливо тянулись госпитальные будни. Казинцев часто выходил на улицу, находил укромное местечко среди густого кустарника и там предавался воспоминаниям, мечтам, писал письма.

В один из таких дней, увлекшись размышлениями, он вдруг услышал, как кто-то несколько раз громко позвал его. Выглянув из-за кустов, Виктор увидел молодую медсестру Валю Власову. Она шла в сопровождении офицера и сержанта, о чем-то весело разговаривающих. Он быстро встал и пошел им навстречу.

— А я вас везде разыскиваю, — взволнованно сказала Валя, — к вам приехали гости.

И Виктор узнал в ее спутниках командира первого взвода своей роты гвардии младшего лейтенанта Ветрова и помощника командира взвода гвардии сержанта Меркушова. Ветров и Меркушов бросились к Казинцеву и крепко по-братски обняли его. Валя приветливо улыбнулась:

— Поговорите немного. Вам, Виктор Павлович, через час нужно делать перевязку, не забудьте, — и поспешно удалилась.

— Ну рассказывайте, как воюете? — Виктор радостно еще раз обнял каждого, и они расположились на маленькой лужайке среди кустов.

— Все нормально, — начал Ветров, — вскоре после того боя нас отвели на отдых и пополнение. Вот мы первым делом решили тебя проведать.

— Спасибо, ребята, я так рад вам!

— Как вы себя чувствуете, товарищ гвардии лейтенант? — спросил Меркушов.

— Пошел на поправку, рана зарубцевалась, вот в голове еще шумит, но, думаю, скоро и это пройдет, — Виктор весело улыбнулся. — Ну, а как там ребята, что нового в нашей роте?

— Пополнение пришло. Обживаются. В основном молодежь. Пятеро после госпиталя.

— Как молодежь врастает во фронтовую обстановку?