Плещут холодные волны

Поднялась рано утром, взглянула на часы и поймала себя на мысли: "А куда же я так рано собралась? На работу ведь идти не надо". Потом вспомнила, что нужно оформить документы на пенсию. Она еще не знала, что это не так-то просто и займет у нее не менее двух месяцев. А когда положила пенсионное удостоверение в свою сумочку, вновь подумала: "Ну а чем же займусь теперь?"

Ольга Васильевна убрала квартиру. А ночью опять боролась с бессонницей.

Утром встала разбитая. Кружилась голова. Выпила стакан чаю и собралась на улицу, не зная, куда же идти. Ее тянуло к какой-то деятельности. Более 35 лет она изо дня в день ходила на работу, трудилась, общалась с людьми. Все было привычно, естественно, а вот теперь...

Ольга Васильевна вышла из дома и медленно побрела вдоль заборчиков к станции Болшево. Шла, спотыкаясь на выбоинах асфальтового покрытия. Настроение было мрачное. "Как же быть без работы? — думала она. — Какая же невзрачная жизнь у бездельника! Боже мой!"

Она дошла до переезда, повернула обратно. Навстречу Ольге Васильевне шли люди. Они куда-то спешили, видимо, у каждого были свои планы, свои дела. "Какая скука, как тяжко одиночество..." — думала Ольга Васильевна.

Долго и нудно тянулись дни, еще дольше и страшнее были ночи. Что только не приходило ей в голову... Она читала объявления о вакансиях в газетах и на стендах горсправки, но всюду почему-то требовались специалисты не старше 35 лет. "Неужели превысившие этот предел люди сразу же утрачивают свои знания, навыки, опыт?" — судорожно преследовала Ольгу Васильевну неуемная мысль.

Как-то раз Ольга Васильевна вышла поутру из дома с веником. Весеннее солнце согнало снег с дорожки, обнажив накопившийся за зиму мусор, она подмела ее и по привычке направилась к станции. Веник был по-прежнему в руках женщины, и она продолжала им работать. Подметая, Ольга Васильевна про себя что-то говорила. Прохожие смотрели на нее с недоумением. Кто-то молча проходил мимо, кто-то останавливался, беседовал с ней.

На следующий день Ольга Васильевна вышла так же рано и вновь проделала ту же работу, что и накануне. И так изо дня в день, тихо разговаривая с собой, она трудилась, делая людям добро бескорыстно и спокойно. К вечеру она возвращалась домой, где ее ждала Майка.

ОДНАЖДЫ В ДЕРЕВЕНЬКЕ

Маленькая подмосковная деревушка затерялась среди обширных зеленых полей. Укрывшаяся в балке, поросшей густыми ивами, она совсем не была видна с тракта и соединялась с ним небольшой проселочной дорогой, которая становилась непроезжей во время частых дождей. Поэтому случайные автотуристы сюда никогда не сворачивали, и этот уголок был тихим и уютным.

Стояли теплые июньские дни. Солнце щедро согревало землю, и люди радовались, наблюдая за всходами. Вот в один из таких дней к бабе Марфе и приехала из города внучка. Увидев райский уголок, она без промедления решила отдых начать с загара. Быстро раздевшись, выбежала на лужайку перед домом и с радостью подставила полуобнаженное тело ласковым лучам солнца. Лежа на спине, слушала соловьиные трели, доносившиеся из густых кустов ивняка, и смотрела на плывущие белые громады облаков.

Дед Иван, копавшийся в своем огороде, первым заметил странное для деревни зрелище. Бросив лопату, дед поковылял к соседу.

— Слышь, Федор, глянь, у Марфина дома какая красавица разлеглася, голая.

— Чего? — переспросил глуховатый дед.

— Голая баба в Марфином дворе лежит говорю.

— Да ну?

Из-за плетня они стали смотреть на лужайку. Разморенная жарким солнцем красавица повернулась на бок, еще более выделив все прелести точеной женской фигуры.

— Н-да, чудеса, и чего она разлеглась посреди улицы?

— Эх, фигура, в жизни не видел такой.

Заметив двух взволнованно беседующих стариков у плетня, подошел третий сосед, дед Егор.

— Вы чего, мужики?

— Постой, — торопливо сказал дед Иван и трусцой засеменил в избу. Минуты через две он вернулся со старым морским биноклем, бережно хранившимся еще со времен службы на морском охотнике в Отечественную. Вооруженный глаз значительно приблизил обнаженные прелести. И бинокль стал переходить из рук в руки.

Тем временем соседка Дарья, жена Егора, вышла позвать мужа на обед. Того нигде не было. Вдруг она заметила за плетнем Иванова огорода каких-то мужиков, присмотрелась и поняла в чем дело. Разъяренная, Дарья выломала суковатый кол из плетня, метнула его в сторону наблюдателей.

— У, ироды, вылупили зенки на бабу. На своих что ли не насмотрелись? — проворчала Дарья, возвращаясь в сени.

Описав дугу, корявый кол врезался в кучу мужиков, сразу же остудив их возбужденный темперамент.

В избу Егор входил боком — знал острый язычок и крутой нрав жены.

— Где же ты был, я звала, звала тебя? — спросила Дарья у мужа, вынимая чугунок из печи.

— Косу отбивал, — соврал Егор.

— Не врешь? — повысив голос и беря ухват на изготовку, прорычала Дарья.

"Видела, настырная баба", — подумал про себя Егор, судорожно соображая, что же делать, и поспешно отступая к двери.