Плещут холодные волны

— Сразу. Только жаль, что ничего, кроме цифр, не говорила.

— Шифр. Ничего не попишешь.

Крайнюк словно не слышал полковника, взволнованно продолжал:

— В конце, правда, сказала: «Перехожу на прием. Перехожу на прием». И все. Но я сразу ее узнал. Как было не узнать? Чайка. Это Павло Заброда так ее называл — Чайка. Вот и перешло оно с нею в подполье. На вечную память о Павле...

— Так и в книге будет?

— Наверное. Точно не скажу, потому что это во второй части.

— А фамилии там не переменишь на настоящие? — шутя спросил Горпищенко. — Так и в Москву повезешь?

— Так и повезу.

— А кто с тобой поедет?

— Как кто? Один.

— Э, нет, браток, — похлопывая писателя по плечу, сказал полковник. — Не выйдет! Не отпущу я тебя одного...

— Ого! — засмеялся Крайнюк.

— Вот тебе и «ого»! — решительно встал Горпищенко. — Не протокол же везти, а книгу. Первую книгу о нас, а дорога дальняя. Все может случиться.

— Так что же вы предлагаете? Автоматчиков? — снова засмеялся Крайнюк.

— Возьмешь моего адъютанта. С ним будешь как у бога за пазухой. Согласен?

— Спасибо.

— А уж заодно и он в Москве побывает, посмотрит. Словом, вдвоем посмотрите. Хорошо?

— Хорошо. Посмотрим, — согласился Крайнюк и, проводив полковника до ворот, тепло с ним распрощался, словно перед долгой разлукой.

— И смотри, — шутя приказывал полковник. — Ты у нас в бригаде дневал и ночевал, кашу из одного котелка ел, наш врач спас тебя от смерти, а матросы давно тебя считают своим в бригаде. Не подкачай, смотри, и в книге. Держи нашу марку высоко. Если уж меняешь фамилии, то хоть красивые нам выбирай. Чтоб звонкие были да все орлиные... Слышишь, Крайнюк, что говорю?.. Держи марку!..

— Чую, батько, чую! — вполголоса закричал Крайнюк, как сын Тараса Бульбы, и прибавил: — Есть, держать марку!..

Так они и поехали вдвоем в Москву, Крайнюк и Мишко, отлично снаряженные в путь интендантом бригады. Было у них вдоволь курева, хлеба и прочей снеди: сахару, соленой рыбы и консервов, вина и спирта про запас. Чтоб было что и самим поесть и гостей угостить в Москве. Пусть знают, что приехали не какие-нибудь сорвиголовы, а настоящие черноморцы из севастопольского огня.

Москва встретила их приветливо, хотя была сурова и насторожена.

Везде, где они ни бывали, слово «Севастополь» гостеприимно раскрывало перед ними двери. В Генштабе Крайнюку показали нужные документы, захваченные у фашистского командования на юге, познакомили с некоторыми нашими оперативными планами. Даже намекнули на какие-то операции в районе Кавказа, на берегах Волги. Тогда же он познакомился, разыскав его в архиве, с личным делом военврача 3 ранга Павла Заброды. На обложке дела стоял большой черный крест. Вот и все. Павла Заброды нет в живых.

Крайнюк посетил редакцию, отдал экземпляр романа. Там пообещали напечатать его в очередном номере журнала, а потом издать отдельной книгой. Просили поскорее заканчивать последние две части.

Много усилий потратил он на розыски жены, да так и не нашел. Оставил везде свой адрес, даже в радиокомитете. Все обещали помочь в розысках.

Побывали они с Мишком в театрах, побродили по московским улицам и, накупив разных одеколонов и духов в подарок морякам, двинулись обратно к морю. Мишко так наловчился орудовать мандатом адмирала и говорить со всеми комендантами и начальниками, что пробивал теперь самые грозные преграды. Крайнюк только теперь понял, какую неоценимую услугу оказал ему полковник, послав с ним в Москву своего адъютанта. Один бы Крайнюк ни за что на свете так быстро и ловко не управился со всеми делами.

Они выехали из Москвы среди ночи, втиснувшись в эшелон, который шел на фронт. А потом пересели в другой. Затем — в третий. Так, то в теплушке, то на платформе или на тендере, добрались они до тех мест, что лежали возле северо-восточной границы Украины. Именно здесь наши войска срезали вражеский клин, который стал опасно нависать над близким тылом. Этот прорыв и заставил Крайнюка немедленно сойти с поезда и, устроившись у разбитого станционного здания, развернуть карту.

— Долго тут будем? — спросил Бойчак.

— Нет. Вот она, Сухая Калина. Смотри сюда. — Крайнюк показал маленькое пятнышко на карте. — Надо только у коменданта узнать обстановку.

Бойчак бросился в землянку возле станции и вскоре привел молоденького лейтенанта, который оказался военным комендантом.

— Сухая Калина? — удивленно спросил комендант. — Да это ведь рукой подать. Там бои уже затихли, фронт продвинулся дальше. Но, вероятно, это была частная операция. Бои местного значения. Там теперь тихо и спокойно. Люди давно вернулись в село. И жизнь наладилась. Уже доставляем туда почту... Я вас посажу на машину возле капепе и — счастливого пути. Туда фронтовые машины частенько ходят...

— Спасибо, лейтенант, — пожал ему руку Крайнюк. — И попрошу сохранить наш чемодан, пока мы не вернемся из Сухой Калины.

— Будет выполнено, — козырнул лейтенант и повел их в свою землянку, а оттуда — на придорожный КПП, где стояли регулировщики с флажками. Потом посадил на грузовик, увозящий снаряды и консервированную кровь для полевого госпиталя.