Плетения конфедерации

Ещё труп на следующий день прилагался. Выписав лещей Васе (очень больно и ни за что! — возмущался талант), караван призадумался. Стал не материться, а думать. И выходила такая петрушка, что ВСЕМУ каравану, включая нескольких гнум, снится одно и то же. Постоялый двор, который исчез. Каждую ночь. Не страшные сны, приятные даже, от «покушать-попариться» до «с персоналом пообщаться». Вот только гнумы мрут, руны и артефакты молчат, а из «необъяснимого» — только это.

Но гнумы мрут, караван идёт. По дороге стали теребить магов, шаманов, гадалок на тему, что случилось, как не помирать-то? Большая часть ни хрена не чувствовала, не намагичивала и не знала. Либо вращали пальцем у виска, либо пожимали плечами — небывальщина.

Один эфирный оператор в пути, один — в Быстром, и, кстати, гоблинша-шаман, как бы не та, у которой Зелёнка расходники покупали — выдали вердикт: «сильшейшая эфирная\небывальская сучность, в материи не проявленная». В смысле: вам всем, уважаемые, звиздец. И сделать мы ничего не сможем, и никто не сможет. Пишите завещание и получайте удовольствие.

Гнумы, склочники бородатые, благому совету не последовали. Хамски хотели жить. И Вася, несмотря на свой эстетизм, тоже: сны о гостинице и ему снились.

Обегали Быстрый, попробовали найти помощь, но не нашли ни хера: либо никто ничего не знал и не видел, либо — «я не возьмусь, идите с миром».

Правда, Вася упомянул, что в лавке древесных эльфов им предложили помочь. На что Семёныч сморщил морду в куриную гузку и в промежутках между матом высказался:

— Помочь… там смертельная доза дури, десятикраная, лядь! Ну да, сдохнуть от наркоты, а не нечисти, — сплюнул он. — А меньше «не поможет», — попробовал пропищать он, явно цитируя, но пищалось у него хреново.

В общем, двинул караван в Стальной — научный центр, последняя надаежда. И конечная точка маршрута, покупатель основной части товара. А до него — пара дней пути — бросать телеги гнумы считали просто невозможным. Потому что гнумы мрут, а караван идёт. Без вариантов.

И с возможной смертью пары караванщиков они смирились. Как Вася видит наш Трак, начинает подпрыгивать, ручками-ножками сучить. И рассказывать, что на этой Телеге рассекает сам Кащей Бессмертный, столь жуткий, что неведомая напасть от одного его вида развеется. И магичка Ленка Зелёная, злобная, но прекрасная. Последнее — дословная цитата Семёнычем Васи, хех.

— В общем, поможете? — требовательно уставился на нас гнум, да и Вася лапки молитвенно сложил.

— Разбираться надо, — постановил я.

Поскольку я — вчувствовался, Зелёнка — по кнопочкам клацала, с определённого момента рассказа. Ну и надо нам разобраться, что мы начувствовали-нахацкерили. Так-то ситуация ни хрена неприятная, да и народ, прямо скажем — жалко. Очень уж изуверское это «умирание по одному».

— Пока — не знаю. Но попробуем помочь, — вопросительно посмотрел я на согласно поматавшую ушами зелёнку.

— Трупы есть? — очень чутко и деликатно поинтересовалась Ленка.

— Ночью будут, лядь! — хамски ответил Семёныч.

— Трупы, уже умершие от этого — есть? — с ангельским терпением уточнила Зелёнка.

— Аааа. Один есть, Михалыч вчера, того… не сожгли ещё, в кибитке…

— Показывайте.

И пошли мы наблюдать дохлый труп гнума. Ленка сетево хакерила, я повчувствовался.

— Тебе его вскрывать надо? — уточнил я.

— Нет, я всё узнала.

— И хорошо, из меня хреновый патологоанатом, — признался я. — Это похоже на стигматы из сетки, — выдал я свои наблюдения.

— Не совсем, — помотала ушами Зелёнка. — Это — не стигматы. Стигматы оператор наносит себе сам, веря в реальность сетки и используя эфир для приведения тела в «соответствие». А этот… Его именно убили, Кащей. Нанесли повреждения извне, — веско заключила Ленка.

— В закрытой рунами повозке, а то и в гномьем городе? — скептически поднял бровь я.

— Не думаю, что их убивали «тут», — многозначительно выдала Ленка.

— Так, давай конкретно разбираться, — решил я заняться делом.

А по делу выходила такая фигня, что никакого «постоялого двора», гостиницы и прочего… не было. И не блуждал караван, заблудившись. Они просто спали.

— Средний, не слишком сильный дух, Кащей. Но он даже к границе не приближается, я его вижу-то по косвенным проявлениям. В общем, не мог он такое в материи сотворить, — решительно покачала Зелйнка ушами. — Нет столько сил.

— Ну что-то такое я чувствую, — помотал я лапой. — Но делать-то что с этим скотом что?

— Не знаю, — прикусила Ленка губу. — Когда он накладывал… ну скажем так, метки на спящих — он был уязвим, его можно было выявить, уничтожить. А сейчас — сам чувствуешь.

— Ну да, болтается херня в небывальщине, чёрт почувствуешь толком, а как её воевать — вообще непонятно. Когда они будут спать? И вообще — как он их убивает-то?

— Знаешь, мне кажется — зовёт. И спящие проваливаются в небывальщину, сами. Не полностью…

— Но этого хватает, чтоб он их прибил, в материи не появляясь, — констатировал я, на что Ленка кивнула. — Задачка. И во сне же ни хрена не понимают — приятная гостиница, блин. К баньке идут, к еде, или к девке…

— Да, судя по всему — так. Тут нужен или сильный шаман, но таких…