Плетения конфедерации

— Либо прибили за многочисленные жертвы, либо он сам такой скот, что его прибить стоит. Потому что ещё не прибили, — констатировал я. — Лен, это ни хрена не дело. Какое-то скотство убивает народ. Оно, блин, слабое! Я чувствую!

— А что мы можем сделать? Сеть не поможет — он не приближается к границе, — развела лапками грустная Зелёнка. — Шаманство… понимаешь, тут надо чтоб он пришёл к шаману. Сам. По своей воле не идёт, а чтобы навязать свою волю — и нужен сильный шаман. Как защититься от таких… Да просто, оставлять одного дежурного, бодрствовать. Да и руны можно подобрать, — задумчиво начала перечислять Ленка. — Но вот когда он уже видит людей, зацепил их… просто не знаю.

— Фреди Крюхер недоделаный, — протянул я.

— Нет привязки на материю. Вообще, — уточнила Ленка.

— Да понимаю, — задумался я. — Так, Лен, смотри: я на большую часть — нечисть. Сильная.

— Так.

— Намного сильнее этого паразита — я это, чтоб его, чувствую!

— Точно сильнее. На порядке, ты прогибаешь пелену просто самим фактом… ну, пребывания тут, — кивнула Ленка. — Но что ты придумал? Ты же в небывальщине… и не был никогда? Сознанием, — уточнила она.

— Не был, сознательно, — покивал я. — Вот только Лен, я — джинн. Наполшишечки. И сам видел, как они в небывальщину сигают и выбираются.

— Думаешь повторить? — скептически подняла бровь Зелёнка. — Кащей, это очень…

— Ну не псих же я, Лен! — возмутился я. — И «повторять» то, что я ни хера не понимаю — не собираюсь.

— А что? — уже серьёзно заинтересовалась Ленка.

— Тросы, Лен, — озвучил я надуманное. — Они… ну как сказать, смотри: в них есть рефлексы. Естественные, присущие джиннам.

— Кажется, я поняла. А ты думаешь, вход в небывальщину… хотя да, у нечисти все магические проявления рефлекторны в той или иной степени.

— Вот да. И я не сигаю не потому, что не умею. Просто… не пробовал, — оскалился я.

— Так, погоди. Ну хорошо, вот ты провалился в небывальщину, — уже серьёзно задумалась Зелёнка. — А обратно… ну да, рефлекс, — сама себе ответила она под мои кивки. — А как ты найдёшь и убьёшь этого духа?

— Тросами, конечно.

— Что — тросами?

— Всё — тросами! — гордо озвучил я. — Лен, я понимаю, что ни хера я в небывальщине не понимаю. Но! Ты сама говорила — разница сил порядковая.

— Где-то так. Думаешь, он тебе ничего не сделает? В смысле, не сможет?

— Ну как-то так, — кивнул я. — Что-то, может, и сделает… наполшишечки. А я его порву нахрен.

— Не знаю, Кащей, авантюра…

— Кто бы говорил, — ехидно отметил я.

— И ты… верн… ммм… — замычала заткнутая поцелуем вредина.

Тоже, блин, глупости всякие у меня спрашивает! Да и вариантов других нет — до сих пор, как сообщила попросившая час «на проверить» Ленка, в сны нечисть прямо не лезла. Только косвенно, судя по информации доступных сетевых операторов, которые, фактически, со всей Земли.

Ну… не совсем так. Расстояние критично важно. Количество информации, которую можно безопасно передавать — падает с расстоянием. Но на конкретный короткий вопрос куча народу дала конкретный короткий «Не в курсе».

А давать какой-то пакости жрать три десятка человек — я не собираюсь, блин. И ещё паскудно так, с расстановочкой, чтоб её.

Так что подогнали мы Трак поближе к каравану и стали думать-пробовать. Точнее, Зелёнка — думать и за меня волноваться. А я — её успокаивать и пробовать.

27. Отель «У мёртвых гнумов»

Для начала, я занимался откровенной хернёй. С полчаса где-то. Больше мне моё всё не позволило — ночь приближалась, а в то, что караванные смогут не спать — не была уверена ни Ленка, ни я. Всё же пакость из снов их «зацепила» так что, для гарантии, стоило вопрос до ночи решить.

Суть херни заключалась в том, что я пыжился, пучил буркалы и лапами махал. А зелёная вредина меня подбадривала, блин.

Но через полчаса до меня дошло. Мне НЕ НУЖНО пытаться колдунствовать и тросами махать. Всё, что нужно — желать. Они у меня довольно чувствительные, собственно, с байком трос прекрасно справился, причём я принципа работы троса-привода длительное время просто не знал.

И желать не «сделать», а желать конченого результата. И стал я, выпучив для порядка буркалы, желать добраться до смутно ощущаемой пакости. И её в клочья порвать, не без этого.

Тросы на это желание, потупив-потормозив с минуту, откликнулись. Не словами, а знакомой эмоцией, со смысловым наполнением. В смысле: «хозяина, а оно тебе нада?»

После «нады» возникла довольно занятная ситуёвина. Я стал хотеть спать, точнее тросы начали меня усыплять.

Встряхнувшись и попаниковав для порядка, я привычно и скорбно констатировал, что мне «не паникуется».

— Это наиболее рационально, Кащей, — выслушав мои жалобы на всеобщее гадство и отсутствие пристойной паники, выдала Зелёнка. — Тело твоё материально и, в общем — уязвимо. Хоть ты и бессмертный.

— Ну в общем — да. Чего мне только отращивать не приходилось. Нудное занятие, и больно вообще-то, хоть мне и относительно пофиг, — признал я.

— Угу. И тащить в небывальщину его — бессмысленно. Ты уже там есть. А тело в материи — просто лишается сознания.