Плетущий

Это он, конечно, многого хочет! Они с Мишей познакомились едва ли год назад, когда мы отмечали сдачу экзамена. Со мной тогда были почти все бывшие одноклассники, мною же и приглашенные, кроме Сергея-Угрюмого – он был чем-то занят и не смог появиться, но заочно все же поздравил выпускника, пусть и незнакомого. Рыжий с Мишей даже начали отношения поддерживать, но все равно год – не такой уж большой срок для дружбы и тем более для обмена табичами. А причина их общения оказалась простой, хоть для меня и неожиданной. Дело в том, что Мише очень понравилась наша Катя, и, как я понял, интерес оказался взаимным. Вот Миша и сошелся с Рыжим, когда расспрашивал о Кате.

– В общем, – продолжает Семен, – я решил сам поискать это место. Миша, помнишь, ты мне прошлой ночью рассказывал об этих джунглях? Так вот, странное растение, о котором ты упомянул вскользь, растет в одном единственном месте на Земле.

– Ты имеешь в виду высокий красный цветок? – переспрашивает он.

– Именно, – кивает Рыжий. – Чтобы ты знал, правильно он называется Некентес Аттенборо, или крысолов, из-за своей способности схватить и переварить даже крысу.

– Он плотоядный? – Миша вскидывает брови.

– Да, и растет только на Филиппинах на острове Палаван. Все это я заранее разузнал в интернете и, как оказалось, не зря. Вон, какие у вас физиономии удивленные.

– Мог бы связаться со мной, – говорю я, – позвонил бы или использовал мой табич.

– Не подумал как-то, – пожимает он плечами и добавляет: – Если честно, хотел сюрприз устроить. Но вам устроишь – чуть не пристрелили. Вообще-то, если бы моя задумка не удалась, так бы и сделал – связался с тобой по табичу.

– Что-то не видел я никаких красных цветков, – обращаюсь к Семену.

– Они не совсем красные, точнее бывают и красные, и зеленые.

– Покажете, если попадется на глаза.

– Так вот же один из них, – указывает Рыжий на какой-то куст.

Я слежу взглядом за его рукой, и невольное «Ого!» вырывается у меня. В поисках цветка я привычно шарю глазами по земле и траве, но этот крысолов оказывается размером с куст. В высоту он мне по грудь – это первое, что бросается в глаза. Растение напоминает вытянутый мешок зеленого цвета с редкими красными вкраплениями. И в него действительно могла бы и крыса поместиться!

– Все равно, – говорю Семену, отходя подальше от неприятного растения, – ты мог бы воспользоваться табичем, чтобы мы «вытянули» тебя к себе.

– Зато так интереснее, согласись.

– Вообще-то мы не на прогулку вышли, – я не очень доволен его отношением к делу.

– Миша говорил, что ему нужна помощь, – соглашается Семен. – Да ладно тебе, Макс, не злись. Ты и так слишком серьезный.

– Тебе бы хоть немного моей серьезности, – отвечаю ему.

– А чего мне беспокоиться и напрягаться? С нами же ты! – и, довольный шуткой, смеется, но будто через силу.

– Миша, – киваю другу, – вперед. А ты прикрываешь тыл.

Смех моментально исчезает, и Рыжий преображается, становится серьезным и собранным. В его руках появляется Калашников 104-й модели с подствольным гранатометом. Передо мной сейчас уже не смешливый балбес, а опытный искусный Плетущий, чья помощь может оказаться кстати, и на чей опыт и силу я могу всецело положиться.

– Вы мне, может быть, в двух словах объясните, что происходит? – бросает он негромко, когда мы начинаем движение.

– Если в двух словах, то мы помогаем Мише разобраться с его проблемой, – отвечаю ему через плечо.

– Плетущий в одной из тех хижин – и есть его проблема? – спрашивает Семен.

– В том числе.

– Кто он?

– Это женщина, она пребывает в бессознательном состоянии в некоем подобии коммы, и снится Мише уже шесть дней подряд.

– В коме? – переспрашивает Рыжий.

– Да.

– То есть ее нужно привести в чувство?

– Мы попытаемся это сделать.

– Впервые слышу, – все так же негромко говорит Семен, – чтобы Плетущий находился в коме во сне. Может быть, эта женщина больна и пребывает в таком состоянии и наяву?

– Несомненно, но связь, мне кажется, в данном случае обратная.

– То есть?

– То есть наяву она в коме, потому что в таком состоянии находится во сне, а не наоборот.

– Почему ты так думаешь?

– Мне так кажется, – отвечаю я туманно и не спешу рассказывать о собственном аналогичном сне.

– А еще у нее на лбу цифры, – добавляет Миша.

– Какие цифры? – моргает Рыжий.

– Которые отсчитывают дни, – поясняю я. – И сейчас, со слов Миши, у нее на лбу единица.

– И что это значит? Что будет, когда отсчет прекратится?

– Мы не знаем.

Какое-то время мы молча шагаем в высокой траве вверх по склону и постоянно оглядываемся вокруг.

– Это все очень странно, – наконец негромко произносит Семен. – Миша, ты правильно сделал, что позвал нас. Втроем мы быстро разберемся в этом деле.

– Да, конечно, – отвечает он.