Плетущий

Без сомнений, его нынешнее состояние связано с событиями прошлой ночи. Образ женщины с горящей на ее лбу «единицей», испуганное лицо Старика, яростное пламя, охватившее, поднятый Мишей частокол, снова образ женщины, но уже погибшей от ужасных ран, смятение Миши, когда у него не получалось плести, непонятное выражение на лице Семена, оказавшегося вовсе не Семеном, вспышки молний в тучах над джунглями, опасные и страшные твари, – все это с огромной скоростью мелькает перед мысленным взором. Что же я пропустил? Как вышло так, что с Мишей случилась беда? Он же все время был на виду! Или нет? Я помню, как заставил его покинуть сон, и он, естественно, отошел назад, за мою спину… Или же это как-то связано с погибшей женщиной, что снилась ему шесть ночей подряд? Значит ли это, что и меня ждет подобная участь? Не о том сейчас нужно думать… О нет, я не боюсь! В данный можно описать совсем другим словом – бешенство! Сказать, что я зол, все равно, что ничего не сказать. Меня обуревает самая настоящая ярость, в первую очередь, потому что враг, который остается невидимым и неузнанным, все еще не найден, а я даже представления не имею, в каком направлении нужно его искать. Вариант номер один – это Старик. Каким бы слабым и немощным он не казался, я сделаю все, чтобы найти его, потому что вторая подходящая кандидатура, псевдо-Семен, погибла на моих глазах. Значит, буду искать Старика, и на этот раз он не отделается ложью и двусмысленными фразами. Я смогу заставить его говорить. Ни на миг я в этом не сомневаюсь. Но сначала попытаюсь найти друга в мире снов. Если он в коме, может случиться так, что я смогу обнаружить его сознание. Никогда раньше не сталкивался с подобным, но это не имеет значения.

Без всякой надежды пытаюсь дозвониться в который раз Марине Яковлевне. Длинные гудки звучат сухо и надменно, и я в большом раздражении едва сдерживаюсь, чтобы не швырнуть телефон на пол.

Ладно.

Я ложусь в постель, уже зная, что буду делать. Табич Миши должен привести меня к нему, где бы он не находился в мире снов. Если только его сознание, его разум все еще живы. Но об этом лучше не думать. Я обязательно найду своего друга, я верю в это.

Уже находясь на самой грани сна и бодрствования, когда разум перестает ощущать собственное тело и когда сон становится реальностью, я внезапно чувствую, как что-то или кто-то подхватывает мое сознание, не давая ему собраться и сосредоточиться. Все происходит очень быстро. Я не успеваю среагировать на чужое вмешательство. Собственные мысли путаются и разбегаются. Все же я успеваю сделать попытку покинуть сон, проснуться, но она ни к чему не приводит. Тьма обрушивается на мое сознание, и глухое беспамятство пожирает его без остатка.

Эпилог

Где я?

Мое сознание, более не влекомое чужой волей, уже не летит сквозь мириады чужих снов, рассыпаясь на сотни и тысячи осколков недоумения, страха и растерянности. Да, я чувствую, что мое перемещение прекратилось, но глаза остаются закрытыми, потому что я просто боюсь разомкнуть веки. Мысли носятся в голове, как сумасшедшие, разбегаясь и отказываясь успокоиться.

Сухой и теплый воздух проникает в легкие, а пыль, что ветер бросает мне в лицо, попадает в нос, отчего помимо воли я захожусь в кашле, но глаза не открываю. Страх настойчиво продолжает удерживать их закрытыми, и для меня нет секрета в его источнике. Я боюсь того, что снова окажусь в кошмаре. Я боюсь, что снова окажусь беспомощным перед его ужасом и жутью. Как в том сне про Рэма. Попытаться уйти? Уйти прямо сейчас? … Уйти и убежать от своего страха?

– Макс, ты в порядке? – чужая рука сжимает плечо.

– Что? – собственный голос кажется чужим.

– Ты в порядке, спрашиваю?

Картинка перед глазами странно плывет и двоится, словно взгляд не может сфокусироваться. Тупая боль сжимает виски, да так сильно, что невольно перехватывает дыхание.

– Что с ним? – этот голос отличается от предыдущего, но, как и первый, принадлежит мужчине.

Неестественная муть постепенно рассеивается, и так же неспешно отступает головная боль. Первое, что я вижу – это чьи-то ноги прямо передо мной. Они обуты в высокие армейские ботинки, в которые заправлены штаны в камуфляжном раскрасе. Мой взгляд скользит выше, фиксируя кобуру с пистолетом, разгрузочный жилет, автомат на ремне, широкие плечи и веснушчатое лицо, под ежиком рыжих волос. Зеленые глаза с тревогой следят за мной, и их обладатель снова обращается ко мне с вопросом:

– Макс, да что с тобой?

Пустота в мыслях и сознании наполняется вдруг радостью узнавания, и я, давясь сухим комом в горле, роняю:

– Семен…

Шорох ссыпающегося щебня за спиной.

– Ого! Что это с нашим Оружейником? – весело спрашивает Клаус, спускаясь с насыпи позади меня.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ