Плевать на все с гигантской секвойи

– Почему бы ей не обрадоваться? – засмеялся Михаил Петрович. – Пинг-понг дело хорошее, мама, кстати, вполне сносно играет, я в Турции видел, так что… Слушай, мороженого я не предлагаю, нам может влететь, а вот кофе с пирожными можем себе позволить, как ты считаешь?

– Я лучше чай буду!

– Заметано!

Они заехали в венскую кондитерскую.

– Если все будет нормально, может быть, на Новый год мы втроем махнем в Вену, вот там пирожные – с ума сойти!

– Ты любишь пирожные? Разве мужчины любят пирожные?

– Почему же нет? Они ведь такие вкусные! Я всегда любил сладкое.

– А какие твои самые-самые любимые пирожные?

Михаил Петрович задумался.

– Наверное, обсыпные эклеры, я их с детства обожаю.

– Ой, правда? Я тоже больше всего люблю обсыпные эклеры! Со сливочным кремом?

– Естественно, со сливочным. Я один раз купил, а крем оказался из взбитых белков с вареньем, такая пакость!

– Миша, а можно я тебя спрошу…

– Спрашивай!

– Миша, у тебя есть мама?

– Есть.

– Как ее зовут?

– Татьяна Григорьевна. А что?

– А почему ты нас с ней не знакомишь?

– Да ни почему, просто времени не было. Я обязательно вас познакомлю и с мамой и с сестрой, просто в самые ближайшие дни! Уверен, вы найдете общий язык. Ты совершенно правильно задал вопрос, приятель. А еще вопросы есть?

– Ага!

– Валяй!

– Можно я тебя буду папой звать? – хриплым от волнения голосом произнес Мишка и выжидательно уставился на старшего тезку.

У Михаила Петровича от умиления защипало в носу.

– Разумеется! Разумеется, можно, малыш! Но только все-таки надо спросить у мамы…

– У мамы? Зачем? Это же наше с тобой дело.

– Оно, конечно, так, но…

– Какое может быть «но»?

– Видишь ли, у тебя ведь был родной папа, мама его любила, и ей может быть неприятно…

– Нет, ей не может быть неприятно!

– Почему ты так считаешь?

– Потому что теперь она любит нас, тебя и меня, и ей, наоборот, будет приятно, что у меня есть папа и этот папа – ты… А моего папу я совсем-совсем не помню, я даже карточки его никогда не видел, у мамы ни одной не осталось… И вообще, она не любит про него говорить…

– Наверное, ей до сих пор больно…

– Нет, теперь уже не должно быть больно, теперь она тебя любит.

– В логике тебе не откажешь, – улыбнулся Михаил Петрович. – Что ж, сынок, теперь я твой папа, с этим не поспоришь!

Черт побери, просто сцена из какого-то слюнявого фильма, но в жизни и впрямь пробирает до слез… Он посмотрел в глаза мальчику, в них читался такой восторг и такая любовь, что он не удержался, обнял Мишку, прижал к себе и сглотнул подступивший к горлу комок.

Когда же они сели в машину, Мишка сказал:

– Папа, знаешь, я, наверное, объелся пирожными.

– Живот болит? Или тошнит?

– Нет, просто я сейчас съел бы соленый огурчик.

– Мишка, друг! – пришел в восторг Михаил Петрович. – Я и сам думаю, где бы огурчик раздобыть! Может, заедем на рынок, а?

– Давай!

Они ходили вдвоем по рынку и пробовали огурцы.

– Пап, вот эти суперские! – объявил наконец Мишка.

– Согласен, берем! Слушай, а мама любит соленые огурцы?

– Она любит малосольные!

– Значит, купим ей малосольных.

– А еще мама любит ноготки! – сказал Мишка при виде торговки с яркими, оранжевыми букетами.

Они купили целый ворох ноготков.

– Хорошо, что ты мне сказал… Слушай, а что еще она любит?

– Еще она любит семечки.

Купили и семечек.

– А что любит Алюша?

– Зефир в шоколаде!

Так хорошо, что даже страшно, думал Михаил Петрович на обратном пути. Только бы ничего не случилось… Да ерунда, почему обязательно должно что-то случиться? «Мать умрет, а сын тебе останется!» Так вот что имела в виду «бзиканутая» ветеринарша! Марина умрет? У него все внутри оборвалось. Глупости, почему она должна умереть, молодая, здоровая, цветущая женщина? Я бы своими руками удавил эту чертову старуху. Я же теперь не смогу жить спокойно. Сын мне уже достался, и что же? Жить все время, умирая от страха за любимую женщину? Это какой-то кошмар! Не зря, видно, в Средние века таких старух сжигали… Он прибавил скорость.

– Пап, а «БМВ» лучше, чем «Мерседес»?

– Да нет.

– А ты «мерс» не хочешь купить? Или он слишком дорогой?

– Просто я люблю «БМВ», а почему, сам не знаю.

– А ты на «Феррари» катался?

– Катался. Но это спортивная машина, в ней не слишком удобно.

– Зато круто! Пап, а ты, когда в путешествие соберешься, меня возьмешь?

– Так я пока не собираюсь. Я, Мишка, в эти путешествия пускался не просто так…

– А как?

– Ты, наверное, еще не поймешь… Бывает, иногда такая тоска на человека нападает, хоть волком вой…

– А почему?

– Откуда я знаю, от усталости, может быть, от однообразия жизни.

– Ничего себе! Это у тебя однообразная жизнь? Ты куда только не ездишь в командировки, и вообще!

– Ну, во-первых, так было не всегда, а во-вторых… Да я, Мишка, и сам не знаю…

Они подъехали к даче. Посигналили. На крыльцо вышла Алюша.

– Привет! – крикнул Мишка. – А мама где?

– Умчалась твоя мама!

– Куда? – в один голос воскликнули новоиспеченные отец и сын.

– Не докладывалась, – проворчала Алюша. – Кто-то ей позвонил, она сорвалась и уехала.

Михаил Петрович расстроился и испугался. Что такое могло случиться?

– Она ничего мне не передавала? Записку не оставила?

– Нет! Сказала, что скоро вернется.