Плевицкая. Между искусством и разведкой

Грузовик советского полпредства доставил его в Гавр, где в порту разгружалось судно "Мария Ульянова", которое доставило 5522 тюка с бараньими кожами на общую сумму в девять миллионов франков. Невыгруженными оставались еще около шестисот тюков, когда капитан получил по радио приказ немедленно прекратить разгрузку, принять на борт дипломатический груз и готовиться к отплытию. С грузовика на борт корабля восемь человек на руках перенесли какой-то огромный ящик. Таможенникам были предъявлены документы, из которых следовало, что в ящике находится "дипломатическая переписка советского полномочного представительства во Французской республике". Как известно, дипломатическая переписка таможенному досмотру не подлежит. На самом деле в этом ящике, по мнению большинства исследователей, находился генерал Евгений Карлович Миллер, связанный и одурманенный хлороформом.

Ближайший путь из Гавра в Ленинград — через Кильский канал, но советский корабль пошел старым судоходным путем, огибая Данию, как предполагали французские судебные эксперты, с целью избежать возможного обыска во время прохождения в немецких территориальных водах.

Корабль шел без остановок, и 29 сентября "Мария Ульянова" была уже в порту Ленинграда.

Оставшиеся тюки с кожами были перегружены на другое судно и переправлены теперь уже в Бордо.

IV

Не дождавшись возвращения Скоблина, Кедров снова послал Мацылева в отель "Паке". Крайне смущенный возложенной на него миссией, Мацылев разбудил Плевицкую и вежливо, осторожно спросил:

— Николай Владимирович не вернулся?

И тут у Плевицкой, по-видимому, просто не выдержали нервы.

Сказалось ли напряжение последних месяцев, ставших в их с Николаем жизни очередным переломным периодом, или пережитый трудный день, когда она не могла не волноваться за Скоблина, или просто Надежда Васильевна поняла, что заранее подготовленный план рухнул, что события вышли из-под контроля.

Во всяком случае, реагировала она неожиданно бурно. И неадекватно ситуации: ведь ей-то об исчезновении Миллера еще ничего не говорили, и, несмотря на ночную отлучку мужа, у нее не было причин так уж остро переживать за него. Однако она вдруг набросилась на полковника Мацылева и принялась истерически вскрикивать:

— Где мой муж? Где он?! Он ведь ушел с вами! Что вы с ним сделали? В чем вы его подозреваете? Отвечайте! Он способен застрелиться, если задета его честь!

Полковник Мацылев был поражен ее реакцией, о чем немедленно сообщил Кедрову.

Наверное, именно тогда ее и начали подозревать в соучастии.

Не добившись ничего от Мацылева, Плевицкая вернулась к себе в Озуар-ле-Феррьер. Собрала все наличные деньги и потом весь день металась по Парижу в поисках то ли мужа, то ли контактов с агентами НКВД.

Не нашла ни того, ни другого.

Скоблина уже спрятали.

А позаботиться о ней по какой-то причине не захотели.

Или не смогли.

Навестив Плевицкую и не добившись хоть сколько-нибудь связных ответов на свои вопросы, Кусонский и Мацылев направились в полицейский комиссариат на углу рю де Ла Помп и авеню Анри Мартен, где сообщили полусонным, недоумевающим полицейским о безвестном исчезновении генерала Миллера и обо всех существующих на данный момент уликах и подозрениях.

После съездили в гараж на рю Лоншан — автомобиль Скоблина (№ 1988 ОУ5) остался на месте, служитель гаража сказал, что хозяин не появлялся.

Часы показывали 3 часа 15 минут.

Так началось "дело Плевицкой".

В тот же день — 23 сентября 1937 года — во всех эмигрантских и даже французских газетах появилась заметка:

"Загадочное исчезновение генерала Е.К. Миллера.

Глава РОВСа в среду в 12 ч. 30 м. дня покинул управление на рю Колизе и с тех пор не появлялся".

V

На следующий же день Надежду Васильевну допрашивали прямо в ее номере в отеле "Пакс" полицейские инспекторы Брентен и Альберти — они пытались выяснить, что Скоблин и Плевицкая делали в день исчезновения Миллера, заставляли припомнить все до малейших подробностей, до минуты — вопросы французских полицейских и ответы Плевицкой переводил Мацылев. Она сразу же уточнила, что в роковой для Миллера час она с мужем завтракала в русском ресторане Сердечного, в доме № 64 на рю Лоншан. Затем Скоблин отвез ее в модный дом "Каролина", где она заказывала платья. Тем временем муж ожидал ее на улице, в автомобиле. Закончив примерки в "Каролине", они отправились на Северный вокзал провожать друзей, уезжавших в Брюссель.

Неудовлетворенные эти ми показателями, Брентен и Альберти повезли Надежду Васильевну к комиссару судебной полиции Андре Рошу.

И Рош тоже допросил Плевицкую, заставив повторять все сначала и в тех же подробностях. Она уже успокоилась достаточно для того, чтобы твердо и уверенно отмечать время тех или иных событий: они со Скоблиным вышли из отеля "Накс" в 12 часов; в 12 часов 20 минут Скоблин пришел в гараж в доме № 125 на рю Лоншан и взял свой автомобиль; в 12 часов 25 минут они приехали в ресторан Сердечного и, перекусив, вышли из него в 12 часов 50 минут; приехали в модный дом в 12 часов 55 минут; вышли из него в 13 часов 35 минут и в 14 часов прибыли на Северный вокзал.