Плевицкая

По приглашению Собинова Плевицкая участвовала в концерте, где пел и знаменитый оперный тенор Николай Николаевич Фигнер, в прошлом морской офицер, учившийся в Петербургской и Неаполитанской консерваториях. Певческой карьере не помешал тот факт, что его сестра Вера Фигнер, революционерка и террористка, участница убийства императора Александра II, была приговорена к пожизненному заключению. Николай Фигнер — среди немногих — был удостоен почетного звания «солиста его величества». В старой России немыслимым считалось наказывать родственников… Николая Фигнера называли гениальным актером, Петр Ильич Чайковский им восхищался. И Плевицкая выступала вместе с ним: «Много тогда шипели по этому поводу, но пела я с успехом».

Леонид Собинов впоследствии говорил:

— Меня чрезвычайно радует ее успех, и я счастлив, что мне удалось уговорить Надежду Васильевну переменить шантан на концертную эстраду.

Но вот убедить ее учиться, получить полноценное музыкальное образование не удалось и Собинову… Леонид Витальевич принял революцию, в 1917 году стал комиссаром Большого театра. Советская власть присвоила ему звание народного артиста республики. В знак особого расположения ему даже разрешалось ездить за границу. Но с Плевицкой они больше не встречались. Советские люди избегали эмигрантов.

Плевицкая с не меньшим удовольствием вспоминала и о встрече с Федором Ивановичем Шаляпиным:

«Не забуду просторный светлый покой великого певца, светлую парчовую мебель, ослепительную скатерть на широком столе и рояль, покрытую светлым дорогим покрывалом. За той роялью Федор Иванович в первый же вечер разучил со мной песню „Помню, я еще молодушкой была“».

На память осталась его фотография с надписью: «Моему родному Жаворонку, Надежде Васильевне Плевицкой, — сердечно любящий ее Ф. Шаляпин».

Она, говоря современным языком, вошла в число звезд русской эстрады. Ей устраивали вечера в Большом зале Московской консерватории. В 1910 году пригласили участвовать в благотворительном концерте, где выступали первые имена русской сцены — выдающийся актер Московского Художественного театра Василий Иванович Качалов (он примет Октябрьскую революцию, останется в Советской России и удостоится звания народного артиста СССР) и прима-балерина мирового класса Матильда Феликсовна Кшесинская, фаворитка последнего императора (ее дворец в Петрограде в 1917 году займут большевики, а она покинет Россию).

Главный редактор журнала «Театр и искусство» Александр Рафаилович Кугель, критик язвительный, в отношении Плевицкой был исключительно комплиментарен:

«Она стояла на огромной эстраде в белом платье, облегавшем довольно стройную, но мощную фигуру, с начесанными вокруг всей головы густыми черными волосами, блестящими черными глазами, большим ртом, широкими скулами и крутыми, вздернутыми, приподнятыми, как бы вывернутыми ноздрями. Что-то полутатарское во всем облике.

Она пела… Не знаю, может быть, и не пела, а сказывала. Глаза меняли выражение, но с некоторой искусственностью. Зато движения рта и ноздрей были, что раскрытая книга. Говор Плевицкой — самый чистый, самый звонкий, самый очаровательный русский говор. У нее странный, оригинальный жест, какого ни у кого не увидите: она заламывает пальцы, сцепивши кисти рук, и пальцы эти живут, говорят, страдают, шутят, смеются».

Ее имя на афишах печаталось самым крупным шрифтом. Билеты стоили дорого — и всё равно был аншлаг. Авторитетный критик Сергей Саввич Мамонтов писал в «Русском слове»: «В г-же Плевицкой теплится священная искра, та самая, которая из вятской деревни вывела Федора Шаляпина, из патриархального старокупеческого дома — Константина Станиславского, из ночлежки золоторотцев — Максима Горького».

Александр Кугель восторженно писал о «народной целине», выдвинувшей самобытные таланты: «Оттуда выходят Шаляпины, Плевицкие, Горькие, — выйдут еще сотни и тысячи талантливых, оригинальных, органических натур».

Музыковеды отмечали, что Плевицкая изменила русскую эстраду. До нее торжествовал салонно-театрализованный лиризм. А самой известной исполнительницей народных песен была Анастасия Дмитриевна Вяльцева. В ее судьбе есть нечто схожее с Плевицкой. Она тоже выросла в простой семье, у нее тоже было меццо-сопрано. И она вышла замуж за офицера с весьма изменчивой судьбой.

Генерал Василий Викторович Бискупский вошел в историю, как и генерал Николай Владимирович Скоблин. В царские времена они служили в одной армии, после революции их пути разошлись.

«Бискупский женился на известной исполнительнице романсов Вяльцевой и долго сумел скрывать этот брак, оставаясь в полку, — вспоминал генерал Петр Врангель. — Такое фальшивое положение всё же продолжаться не могло, и за два года до Первой мировой войны Бискупский полковником ушел в отставку. Он бросился в дела, основывал какие-то акционерные общества по разработке нефти на Дальнем Востоке, вовлек в это дело ряд бывших товарищей и, в конце концов, жестоко поплатился вместе с ними».