Пляс Нигде. Головастик и святые

Однажды я даже почувствовал себя героем святочного рассказа.

Была у русских писателей в XIX веке традиция под Рождество… нет, не в баню ходить – сочинять истории о том, как сначала всё было плохо, а потом вдруг стало хорошо – благодаря вмешательству светлых сил через посредство добрых людей. Иногда в этом жанре выступает сама жизнь.

Однажды в Италии, 24 декабря 2011 года, я собирался лететь из Бергамо в Ригу, оттуда в Москву, а затем в Сибирь, чтобы встретить Новый год в окружении своих детей. Билеты были куплены заранее.

Быстрый шаттл доставил меня в аэропорт. Погода была прекрасна, пели птицы, и итальянцы гуляли повсюду в белых штанах. Температура воздуха в этот день составляла 24 градуса тепла. Шаттл высадил пассажиров у дверей терминала, прямо за ними располагались стойки бюджетной авиакомпании “Ryanair”, которая торгует билетами из Бергамо в Ригу за 15 евро.

Гордо кидаю на стойку регистрации краснокожую паспортину. Клерк лениво берёт документ и спрашивает: “Boarding pass?” Я расслабленно отвечаю: нет у меня, мил человек, посадочного талона, но я уверен – i’m sure – что ты его сейчас напечатаешь. “Sure, – кивает клерк. – Forty euros”. На этом месте расслабленность покидает мою нервную систему. Сколько-сколько? Перелёт – 15, а бумажку напечатать – 40?! “Yes! – отвечает клерк. – That’s a rule. If you didn’t make on-line check-in, you should pay 40 euros”. А если у меня нету? (У меня и правда не было – потратился в Ватикане на пиво.) “It’s only solution”, – говорит райэнэйровец, что в переводе означает “это твои проблемы, чувак”, и теряет ко мне интерес.

Имея бледный вид, заламываю руки в центре зала. Если сейчас прощёлкать рейс на Ригу, самолёт в Москву улетит без меня, и на сибирский рейс я тоже не попаду. И восстановление этой авиацепочки под самый Новый год обойдётся в бог знает сколько денег, которых нет. И мои дети останутся без подарков. Стало быть, only solution – найти деньги здесь и сейчас.

С отчаянной решимостью фланирую вдоль стоек регистрации, заунывно повторяя “anybody fly to Riga?”. Вежливые люди отвечают: пардон, мы в Лондон, Марракеш, Шарлеруа – там интереснее, чем в вашей скучноватой Риге. Но я не сдаюсь, продолжаю заклинать пространство.

И наконец – подействовало. Милая девушка в ситцевом платье в синий горошек откликается по-русски: я лечу, а что? Не в силах быть галантным, говорю прямо: одолжите денег! Она смотрит на меня голубыми глазами и открывает сумочку: вот, возьмите. Я не до конца могу поверить, что такое бывает. Спрашиваю: как вас зовут? Это, конечно, глупо прозвучало, сначала: “дайте денег!”, а потом: “как зовут?”. Она отвечает: Надежда. Что?! Нет, так вообще не бывает, чтобы незнакомка, при этом Надежда, платье в горошек, и вот так сразу 40 евро. Это всё-таки сон… Иду на посадку, сомневаясь в реальности происходящего.

В Риге меня встречал Юра Фатеев, бывший замечательный томский, а на тот момент замечательный рижский художник. Большой, высокий, с чёрной бородой и пронзительным взглядом, похожий на киноактёра Петренко. Когда-то давно, в прошлом веке, великий режиссёр Параджанов пытался соблазнить моего друга в трущобах Тбилиси, ласково называя его “мой Грышка Распутин”. Но Юра отказал режиссёру, как настоящий сибиряк.

Не виделись мы года три. И только успели обняться, я сразу говорю: Юра, одолжи 40 евро! Достала меня эта цифровая мантра. Но что делать? Надо возвращать долг Надежде. Юра вынул из банкомата латы (латвийскую валюту, которая тогда ещё была в ходу), мы дождались мою благодетельницу, низко раскланялись и растворились в ночи, попивая граппу. Краем глаза я успел заметить, что к бедной девушке из-за жёлтой линии бросился молодой человек с букетом нарциссов, видимо, её бойфренд, которому не терпелось узнать, за какие заслуги два богемных типа суют деньги его Наденьке.

Утром перед тем, как отправить меня на такси к московскому рейсу, Юра, мудрый человек, практикующий йогу и дзен, задумчиво сказал: а ведь ты в Потоке.

– Что это значит?

– Ну как же. Чтобы в далёкой стране, в чужом городе, так быстро и легко решить свою проблему, надо быть в Потоке.

Стоит ли говорить, что, услышав эти слова, я пережил сатори – внезапное просветление? Конечно, стоит!

Но просветление ума не прибавляет.

По крайней мере, в моём случае. Оказалось, что я снова еду в Ригу. Точнее, всё-таки в Париж, но с долгой 24-часовой пересадкой в столице Латвии. Эту информацию сообщила мне девушка в салатном костюмчике авиакомпании “Эйр Болтик” (так они произносят свое название) и выдала два посадочных талона. Я мог бы и сам узнать подробности маршрута, если бы внимательно прочитал письмо Инги. Но мысли мои были заняты Фарбами.

Перейдя границу, я купил в ближайшем дьюти-фри фляжку егермейстера. Вкусные сорок градусов помогают пережить отрыв от земли. Это не аэрофобия – скорее, алкоголизм. Лично я летать не боюсь, но остро чувствую страх других пассажиров, ибо един со всем человечеством.