Плясать до смерти (Роман, повесть)

В конце этой улицы был маленький рынок, но какой-то грязный, хламной. Настоящий рынок, в белом дворце, находился в Сухуми, туда надо было ехать на троллейбусе.

За «нашими» домами, за оградами, шла железная дорога, а за ней море. Особенно эта дорога не досаждала. Точнее, не досаждала совсем. Поезда по ней не ходили, поскольку она вела в тупик, на самый «нос» полуострова, где была российская морская база, естественно, засекреченная. Но благодаря ей мы и оказались тут. Нам предстояло снять высадку морского десанта, лихим ударом освободившего город и спасшего заключенных подпольщиков, в том числе и нашего Кольку. Всё это я написал в порыве вдохновения, когда страстно вдруг захотелось на юг.

...Приезд киногруппы, заметил я, всегда будоражит местное население. Слухи ходили разные: что под видом кино район вообще будет захвачен русскими (наши корабли, что интересно, стояли на рейде). Вторая версия: на месте воинской базы будет выстроена мощная киностудия, что даст интересную работу всем, кто здесь прозябает. Эта версия пользовалась большим успехом: бомжи на рынке страстно обсуждали, какие роли, отражающие их прежнее величие, они могли бы играть.

— Не надо снимать десант! Могут не так понять! — говорил Зураб.

Шло наше обычное деловое совещание в харчевне.

— Что тут понимать?! Кино! — горячился Ухов.

— Кино — вино — домино! — загадочно произносил «консультант».

Время было зыбкое. Все говорили, что скоро что-то начнется. Но русские отдыхающие с животами навыпуск еще ходили по базару без всякого страха.

— Знаю я эту базу. Кореш служил! — авторитетно заявлял Жора (и тут — авторитет). — С берегом не работают! Только — с морем!

— А зачем десант делать? Лучше — пир! — предлагал Зураб.

Но пиров и так было слишком много.

Я любил одинокие прогулки по странным здешним местам. Может, они казались странными лишь мне.

Жаркая платформа меж двух тоннелей, уходящих в разные стороны вглубь высоких лесистых гор. Кроме платформы, здесь больше негде было стоять. Почему-то я оказывался там каждый раз, когда на платформе было пусто и жарко. Всё вдруг начинало казаться странным, из другой жизни. Странная деталь (нигде больше такого не видел): с крыши платформы на длинных нитях свисали глиняные горшки с цветами. Начинал дуть ветерок (минут через десять после моего появления, как раз я успевал наполниться тишиной, высотой, солнцем), и горшки начинали таинственно побрякивать друг о друга. Было так тихо, что легкий этот стук разносился далеко.

Еще я ходил на дальний мыс, уходящий в море, как изогнутая сабля. Высокие пальмы, с листьями лишь на самом верху, таяли в небе. Мыс зарос низкими кустами, ветки тянулись над пляжем.

Возвращался с этих прогулок я опустошенный и долго сначала не мог вспомнить: а что еще есть важного, кроме этих пейзажей? Для чего я тут?

Вдруг, в разгар нашей беседы с Зурабом, за соседним столом появились моряки. Балагурили с хозяином, словно всё было, как всегда! Но хозяин вел себя как-то заторможенно, словно по-русски уже не понимал. Но что больше всего встревожило меня — среди морячков, уже запанибрата и вась-вась, была наша Настя, свойски общалась с ними, а нам лишь кивнула.

— Это она делает десант? — прищурил глаз Зураб.

— Помощник режиссера! — торопливо пояснил я. Казалось, всё ясно, но тревога не проходила.

Когда веселье пошло (у грузин это происходит неизбежно) и за всеми столами загомонили, Зураб тихо сказал мне:

— Не надо десант!

А кто же выручит нашего «сумасшедшего»? Я волновался. Как сценарист — и как родственник. Роль «ненормального» подпольщика, мне кажется, Кольке удалась!.. Но только подпольщик-то притворялся сумасшедшим — а Колька, похоже, нет.

Вечером Настя вдруг пришла к нам. Одна. Мы несколько удивились.

— Могу я отдохнуть?! — произнесла с вызовом.

Будем считать, что от кино.

— А чего Колька? — не удержалась Нонна.

— ...Репетирует! — усмехнулась она.

Бедная Настя! Мы накормили ее. Потом, уже в темноте, пошли к морю. У самого берега мы пересекали железнодорожную ветку, по которой никогда не ходили поезда. И вдруг через кусты мы увидели, что она ярко освещена! Идет поезд? Но стояла полная тишина.

— Что это, папа? — прошептала Настя.

Мы смело пошли туда.

Коридор зеленого света стоял вдоль рельс — в обе стороны. Свет двигался и тихо шуршал.

— ...Светляки, Настя! В жизни такого не видал!

Мы постояли, ошалевшие. Потом пошли напролом... нереальное ощущение! И вышли к морю. Когда мы возвращались обратно — света уже не было.

— Запомни, Настя! — почему-то сказал я.

Наутро я вдруг услышал ее голос через окно. Где она? Вроде бы уходила! Вышел на балкон... Разговаривает у Жоры с Симой, в комнате под нами. А почему не к нам? Мы стали спускаться — но они уже были на первом этаже, в кухне у Ираклия.

— Я его предупреждал! С нашими бандитами шутить плохо!

Все что-то знали и понимали — кроме нас.

— Сцена десанта — и без него! — вопила Настька.

— Да какая там «сцена»! — злобно Жора проговорил, быстро поднялся наверх, спустился в брюках. Мы бежали за ним.