Плясать до смерти (Роман, повесть)

...Стол ломился от яств. Жора на кухне договорился. Никогда здесь такого не видал! И больше не надо. Платить-то мне!

Как-то трудно даже сказать, что мы здесь отмечаем. Смерть всех надежд?

Жанна (честная женщина), выбрав в общем оживлении нужную минуту, сказала Нонне:

— Пойдем, подруга, покурим!

Нонна, утирая слезы, пошла. Жанна вернулась, улыбаясь.

— Ваша супруга вас зовет.

Вышел на мраморную лестницу. Бронзовый всадник пронзает льва. Нонна катала в пальцах сигарету. Давно у нас не было с ней свиданий!

— В общем, так! — Вдохнула, набралась сил. — Жанна сказала, что наша... девочка совсем маленькая была! — Ладошки расставила, показала. — Но ручонками-ножонками страстно вцепилась в то... что у Настьки там осталось. Не отпускала! И никак было не оторвать. Пришлось... — Нонна прерывисто вздохнула.

— Ну что? Пойдем? — кивнул я на выход.

— Нет, ну почему? — Нонна вздохнула. — Она женщина добрая. Старалась. Нехорошо будет.

И мы вернулись.

Жанна отплясывала... с Димуденко — он на Настиной свадьбе был и тут появился.

— Ну что, подруга? Горе зальем? — Жора для этого дела выбрал Нонну. И не ошибся, как всегда. А мне выпало — танцевать с Симой. В вихре танца узнал много интересного. Жанна, оказывается, ближайшая подруга ее. Еще с поселка Горячая Балка.

«Горячая палка» — как потом Жора удачно пошутил.

— ...и это я Жанну тогда привела. Ну когда вы, — тактично понизила голос, приблизилась ко мне, — акушерку искали.

Чем-то она напоминает мне покойную тещу.

— Ну спасибо, спасибо вам! — Встав на колено, целовал ей руку.

— А вы симпотный, если захотите! — сказала Сима.

Я и не то могу, если захочу. Сам себе и сын, и внук!

А Настя пролежала в специальной кровати, управляемой рычагами, почти месяц. Тянулись трубки капельниц. Из-под одеяла торчали толстые, я бы сказал, даже на вид какие-то «упрямые» пальцы ее ног. «Непослушные» — еще и в том смысле, что не шевелились.

Наконец она узнала меня:

— О, батя! Какими судьбами?

Такая «больничная лихость» выработалась в ней. Раскаяния не заметил.

— А что, ходить уже не будет она? — спросил у Риммы Михайловны.

Мог ли прежде вообразить, что смогу задавать такие вопросы? Смог!

— После такого навряд ли.

Когда выносили ее... Или как лучше сказать? Выдавали? Отобрали, в общем, коляску.

— Это наш инвентарь.

Пригнали такси, сомкнули с Колькой руки под ней «замком». Руки сами сошлись — вот привычка. Вспомнил: с детства она, с пионерской игры. «Нести раненых»!

Да. Тяжело. Слиплись с Настей потными щеками. Теперь Настя всегда такая будет у нас.

Вроде как отключилась, но когда усадили ее в машину, открыла глаза.

— ...В Петергоф!

Приехали к ее окнам. Сейчас — поднимать. Но не всё еще тогда понимал. Не мог, в частности, даже вообразить, что потом и этот момент счастливым покажется!

Глянули на «высокий первый этаж». Никогда не замечали, какой высокий: теперь только почувствовали, когда тащили. Вошли. Да. Неудачная какая-то эта квартира! Зачем только дед выменял ее?

Вонь! Собаки тут времени не теряли — засрали всё. Сосед-алкаш обещал выводить, но, видно, запамятовал. А Колька не успевал, мотался. Псы кинулись лизать руки. И даже мне.

Пока Насти не было, хотел ликвидировать их, чтобы Настя тут спокойно жила. Специально приезжал. Понимал, что, пока они тут, нормальной жизни не будет! Главное — выпихнуть, а там пусть воют! Но — вот так же кинулись руки лизать! А когда я, поддавшись их мольбам, уходил, один так тяпнул — до сих пор шрам!

Уложили Настю на единственный приличный диван, и тут же псы к ней забрались, стали лизаться!

— Э, э! — Нонна столкнула их. Заворчали.

— Настька! — воскликнул я.

— Что, батя? — насмешливо сказала она.

С чего бы начать, чтобы побыстрей кончить? С псов этих, которых пора топить? С необходимой уборки? Это к Нонне скорей, но та, похоже, к кошмару привыкла.

— Настя!.. Какую тебе коляску купить?

И такие слова, оказывается, можно произнести! И даже бодро!

— Ну не люту-уй, батя! С делами погоди! Дай передохнуть малость!

Говорит даже насмешливо, словно случился какой-то курьез.

— А кто в уборную тебя будет таскать?

— Я! — Колька театрально, «перьями шляпы по полу», раскланялся.

— Да, кстати, — она улыбнулась. — Давай!

«Дома и стены помогают»? Такой у нее дом!

Колька, присев, втаскивал ее на себя, тащил за руки, она тяжко наваливалась. Притом — хохотали! Может, действительно — есть на свете любовь? Руки ее обвили его шею.

Медленно распрямляя ноги, поднялся.

— Вес взят!

Согнувшись, понес.

— Моя лучшая роль! — воскликнул.

Лихо развернулся, пихнул ее задом дверь ванной.

— П-р-р-рашу!

Мы с Нонной неуверенно улыбались.

Тащил ее с горшка обратно.

— Николя! — Я вдруг сделал открытие. — Тебя вроде поздравить можно — про дурь забыл?

— Да когда ж? Анастасию Валерьевну таскаю. Не то что ширнуться — воды некогда попить!

Как всегда, немножко кривлялся... но за его заботы его самого нужно на руках носить!

...И Настя сделала что обещала. Кольку спасла. Но цена тяжелая: всё отдала!

— Настя! — не мог я с этим смириться... что это конец. — Тебе стол, наверное, нужен? Работать?

Лежит! Баронесса!

— Честно говоря, — высокомерно произнесла, — я всегда работала лежа.