Пляска смерти

В десять часов в ее сердце теплилась надежда, в одиннадцать погасла уже последняя ее искорка, и Криста впала в безысходное отчаяние. Все ее тело горело, как в огне, на лице и на шее выступили большие красные пятна, в ничего не видящих глазах стоял ужас. Она легла на кровать, не раздеваясь, и всю ночь пролежала без сна, мучимая страшными видениями. На рассвете призрачный луч надежды снова проник в ее сердце, но она тотчас же прогнала его. К чему себя обманывать?

«Надо действовать», – сказала она себе и стала быстро одеваться, терзаемая тревогой и мукой. Каждый автомобиль, приближавшийся к дому, мог принести ей освобождение от этой муки, которого так жаждало ее сердце. Но все автомобили проезжали мимо. Было бы ребячеством предаваться глупым надеждам. Она долго еще говорила по телефону с Вольфгангом и затем уехала. В городе был только один человек – Вольфганг держался того же мнения, – только один-единственный человек, который мог помочь ей, – Фабиан.

В конторе ей сказали, что доктор Фабиан обычно не приходит раньше одиннадцати – двенадцати часов, и посоветовали поехать в его Бюро реконструкции. Она тотчас же отправилась туда и попросила секретаршу доложить о ней.

– По весьма срочному делу! – крикнула Криста ей вслед.

Фабиан как раз совещался с одним молодым архитектором. Когда после долгих прений он уже окончательно решил отклонить сделанный архитектором проект, ему доложили о приходе некой фрейлейн Кристы Лерхе-Шелльхаммер.

– Фрейлейн Криста Лерхе-Шелльхаммер? – запинаясь и не веря своим ушам, переспросил Фабиан. Он как-то странно медленно и торжественно поднялся со стула. И вдруг так побледнел, что секретарша с удивлением взглянула на него. Но, впрочем, не придала этому особого значения, так как после гибели сына Фабиан часто неожиданно терялся.

– По весьма срочному делу, сказала эта дама, – быстро добавила секретарша.

Фабиан прислонился к столу, чтобы не пошатнуться, такая слабость вдруг одолела его.

– Через минуту я буду к ее услугам! – с живостью сказал он секретарше. Его голос, в последние недели такой усталый и безразличный, прозвучал радостно, бодро. Архитектор вдруг показался ему несноснейшей помехой. Объяснять, чем плох его проект, отнимет слишком много времени. Единственное средство быстро отделаться – утвердить проект.

– Хорошо, – сказал он, обращаясь к молодому архитектору, – ваши доводы меня убедили. Сделайте изменения, которые я предлагаю, и приходите через неделю.

Архитектор, уже совершенно потерявший надежду на благополучный исход, радостно поблагодарил и быстро распрощался.

Фабиану казалось, что ему надо торопиться, хотя он не знал, куда и зачем. Он быстро осмотрел письменный стол и подошел к зеркалу, чтобы взглянуть на себя. Но тут в коридоре послышались легкие шаги. Стука в дверь он не слышал – и вот уже Криста стояла на пороге. Он сразу одним взглядом охватил всю ее фигуру, и теплая волна захлестнула его сердце. Да, это была Криста, какой он еще иногда видел ее в мечтах! Он не успел сделать и нескольких шагов ей навстречу, как она со слезами на глазах подбежала к нему и положила обе руки ему на плечи.

– Вы должны помочь маме! – воскликнула она, пряча свое лицо у него на груди.

Все произошло так быстро, что он не успел собраться с мыслями; это было как во сне, и он чувствовал только прилив счастья. Почему-то он не видел ничего необычного в том, что она, положив ему руки на плечи, рыдает у него на груди. Все казалось ему естественным, будто они не разлучались ни на один день. «Криста, Криста со мною», – думал он.

Но Криста, по-видимому, вообще не сознавала, что она делает.

Он не видел ее почти два года, хотя они жили в одном городе. Лишь изредка мимо него проносился ее маленький желтый автомобиль, и однажды он видел, как она, выйдя из магазина Николаи, быстрым шагом подошла к машине и как за дверцей мгновенно скрылась ее маленькая ножка. Это мгновение он помнил еще и сегодня, на ней были темно-серые туфли. Все эти годы и месяцы исчезли, как по волшебству.

Он подвел ее к диванчику, прося успокоиться.

– Расскажите мне, что случилось, Криста, – сказал он мягко, как разговаривают с больным. – Я ничего не знаю, ничего не понимаю.

Криста подняла на него свои нежные карие глаза, затуманенные слезами.

– Вы ничего не знаете? – удивленно спросила она. Но тут же спохватилась и рассказала все. что могла рассказать.

Фабиан кивнул.

– Неприятная история, – сказал он. – Мне очень больно за вашу мать. Но прошу вас, успокойтесь! Как друг, я обещаю вам сделать все, что от меня зависит. Вы слышите, Криста?

Криста схватила его руку.

– Благодарю, – пробормотала она.

Итак, он снова держал в своей руке ее нежную, женственную, так хорошо знакомую ему руку.

– Дайте-ка сообразить, Криста, – сказал он задумчиво и подошел к письменному столу, на котором стоял телефон.

– Я знала, что вы хороший человек, Фабиан, – прошептала Криста, и ее похвала осчастливила его.

– Будь гаулейтер в городе, – с сожалением проговорил Фабиан, – ваша мать была бы свободна еще сегодня. Я немедленно поехал бы к нему.