Пляска смерти

Он наклонился ко мне, взял мое лицо в ладони, попытался поднять его для поцелуя. Обычно я бы подняла губы ему навстречу, но сейчас – нет. Я сидела, заставляя его наклоняться все ниже, рукой держала халат и смотрела, как он нагибается. Жан-Клод остановился, когда наши губы едва не соприкоснулись, отодвинулся, чтобы я ясно видела его лицо.

– Ты меня столько раз целовала с этим сладким вкусом твоей крови на губах, но сейчас я вижу у тебя на лице нежелание, ощущаю его в твоем теле. Почему?

Он смотрел мне в лицо, хотя я знала, что он мог бы сбросить щиты и тут же точно узнать, что я думаю. Может быть, он этого и боялся.

Почему, спросил он? Потому что он слизнул с пальцев мою кровь? Я целовала его, когда он только отрывался от моей вены. Я целовала его, когда мой или его рот был уколот его клыками. Я привыкла капельку этого сладкого медного вкуса считать афродизиаком, потому что стала ассоциировать его с Жан-Клодом и с другими. Даже Ричард любил вкус капельки крови – ненавидел себя за это, но ему нравилось.

Жан-Клод отодвинулся, выпустив мое лицо из сошедшихся ладоней. И очень грустными стали у него глаза. Я схватила его за руку:

– Не надо.

– Что не надо, ma petite? Не надо переставать скрывать, кто я? Я не могу быть человеком, ma petite, даже для тебя. Я думал, будто самое худшее в том, что мы притворялись людьми, ты и я, был ущерб для нашей силы, но не это ранит мне сердце.

Я выпустила его руку. Мне не хотелось задавать следующий вопрос, но я знала, что это надо сделать, или получить клеймо труса. Сглотнув пересохшим до боли горлом, я спросила:

– А что ранит тебе сердце?

Это был едва слышный шепот, но вопрос я задала. Очко в мою пользу.

– Что ты от меня отворачиваешься из-за такой мелочи. Я слизнул твою кровь с пальцев, и ты не хочешь целовать меня.

– Я бы поцеловала тебя.

Он покачал головой:

– Но тебе не хотелось.

С этим я спорить не могла. Отчасти жалела, что не могу, отчасти нет.

– Что ты хочешь от меня услышать? – спросила я.

– Я хочу, чтобы вы с Ричардом приняли сами себя, каковы вы есть, и мне уже некогда ждать этого чуда.

– Что это должно значить? – спросила я.

– Ты обещала накормить ardeur от Реквиема, если он вырвется из-под твоей силы. Ты берешь свое слово обратно?

Я посмотрела на другого вампира, лежащего на груде подушек спиной к Жан-Клоду.

– Пока что ardeur еще не поднялся ни для кого из нас. Я думала, нам следует за оставшееся время выработать стратегию.

– Стратегию чего, ma petite? Это не битва ножей и пистолетов. Она куда более тихого сорта, хотя в результате не менее опасна.

Я все качала головой, и первая струйка крови потекла у меня по горлу. Не от покачивания, а оттого что пульс у меня забился быстрее.

– Мы не будем кормить ardeur до того, как это будет нужно.

– Твоя сила растет, и ты все больше походишь на Белль Морт, – сказал Реквием.

– О чем это ты?

– Белль обычно обещала напитать на нас ardeur, а потом говорила, что имела в виду не сейчас, а потом. Всегда потом. И это могло быть очень потом, когда она хотела играть в свои жестокие игры.

– Я не играю, – возразила я, – я боюсь.

– Если ты сейчас будешь питаться от него, и он снова окажется околдован, то ты не сможешь питаться ни от кого из кандидатов в pomme de sang. Мы им покажем, в каком состоянии Реквием и скажем, что ты слишком сильна стала для таких игр.

– А если он не подпадет снова под мои чары?

– Тогда некоторых из кандидатов ты сможешь попробовать без секса.

Я все мотала головой.

– Ardeur растет, ma petite, и ты должна это признать. То, что мы видели сегодня и накануне ночью, убеждает, что притворство больше не поможет.

– Я не притворяюсь.

– Притворяешься.

– В чем я притворяюсь? – спросила я.

– Прости, мне очень жаль, но мы должны признать правду.

Я подползла к ногам кровати. Кровь текла струйкой по горлу, как щекочущие пальцы. Мне было так страшно, что на языке ощущался металлический вкус.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Ты суккуб моего инкуба, ma petite. Ты питаешься, как питаются вампиры, но сексом, а не кровью.

– Это я знаю, – сказала я злобно, потому что не хотела говорить испуганно.

– Ты говоришь, что знаешь, но знаешь ты здесь, – он коснулся моего лба, – а не здесь. – Он коснулся сердца. – Ты на самом деле не веришь, что ты вампир.

– Я не вампир.

– Не в традиционном смысле, нет, но только потому, что ты можешь черпать от Дамиана и Натэниела. Не черпая от них энергию, не кормя ardeur вовремя, ты станешь испытывать слабость.

– Ты годами обходился без кормления ardeur'а всерьез. Прежний мастер Сент-Луиса ни за что не позволила бы тебе питать ardeur полностью.

– Oui, Николаос боялась той силы, которой я мог бы достигнуть. Мастер города, который меня ей продал, тоже боялся. И отослал меня к Николаос, рассчитывая, что ее детское тело я не стану соблазнять по своей воле.

– Она выглядела лет на двенадцать-тринадцать. Есть места, где это разрешено законом.

Он покачал головой:

– Не для меня. – Его передернуло. – Ты ее видела, ma petite. Ты можешь себе представить, чтобы я добровольно привлекал к себе ее внимание в этом смысле?

Я покачала головой:

– Нет, она была просто жутью.