Пляска смерти

– Доктор Лилиан скоро будет.

Он только кивнул – лицо его осунулось и побледнело от боли.

Я посмотрела на Клодию:

– Где вас черти носили, когда Хэвен напал на Тревиса и Ноэля?

– Если я скажу: «Прямо здесь», ты разозлишься?

Я встала.

– Да.

Она сделала непроницаемое коповское лицо, хотя я знала, что копом она никогда не была.

– Это был вызов в борьбе за ранг. В битву за ранг в других группах зверей нам вмешиваться не дозволено.

– Это не был вызов на бой за лидерство или что-нибудь еще, – возразила я.

Клодия бросила на меня взгляд, говорящий, что явно я не все поняла. Не знаю, что было написано на моем лице, но Клодии стало ясно, что понятия не имею, на что она намекает. Она вздохнула:

– Иногда я забываю, что ты не понимаешь очевидных вещей.

– Каких вещей я сейчас не поняла?

– Твой Ульфрик позиционировал себя как доминант по отношению к этому типу. – Она улыбнулась Ричарду сверху вниз. – Честно говоря, я не верила, что в Ульфрике это есть. – В ее интонации слышалось ворчливое уважение. – Тебе нужно, чтобы кто-то был над ним доминантом, если хочешь его при себе оставить. – Она ткнула через плечо большим пальцем в сторону Хэвена. – Таких мужиков надо заставлять соблюдать иерархию.

– Ты говоришь об иерархии львов-оборотней?

Она покачала головой:

– Анита, если ты добавляешь вот этого к своим мужчинам, то кто-то из него хотя бы раз должен выбить дурь, показать, кто тут босс.

– Я тут босс, – сказала я.

Она улыбнулась:

– Анита, ты мне нравишься, я тебя уважаю. Я слушаюсь твоих приказов. Но мужики вроде Хэвена будут всегда видеть в тебе девчонку – задницу да сиськи. Если ты сама не можешь измолотить его в кашу, он тебя слушаться не будет. Будет тебе в лицо говорить то, что ты хочешь слышать, но у тебя есть Натэниел, Мика, Дамиан – в смысле, полно некомбатантов. Нельзя приводить домой льва играть с котятами, если нет большого пса, который его будет ставить на место.

Я нахмурилась:

– Так ты хочешь сказать, что Ричард и есть мой большой пес?

– Может, неудачная аналогия, но другой у меня нет.

– Ты думаешь, что уважения ко мне у него не будет – у Хэвена, в смысле.

Она покачала головой:

– На нем крупными буквами написано: беды и хлопоты.

– Ты думаешь, надо его отправить обратно?

Темные глаза в удивлении расширились:

– А мое мнение учитывается?

– Я доверяю твоему суждению. И ты здесь единственная женщина.

– А зачем тебе мнение женщины?

– Потому что устала я от такого количества этого чертова тестостерона.

Она улыбнулась:

– Не знаю, Анита, скажу ли я о нем что-нибудь такое, чего не сказали бы мужчины. Эстроген меня дурой не делает, а ты была бы дурой, если бы оставила здесь этого Куки-Монстра. В смысле, телохранитель из него бы вышел, если ему четко растолковать правила, но брать его в любовники – никак.

– Согласна, – кивнула я.

– Тогда зачем было спрашивать?

Я обхватила себя руками:

– Потому что при всем при этом меня все равно тянет его потрогать.

Она пожала плечами – всем мускулистым торсом, так сказать:

– Тогда тебе хреново.

Прозвучал сдавленный голос Ричарда:

– Как ты можешь хотеть его оставить после всего этого?

Я опустилась рядом с ним на колени. Он схватил меня за руку так сильно и неожиданно, что я вздрогнула.

– Я не хочу его оставить.

Видно было, как он вдумывается в мои слова, превозмогая боль.

– Но? – спросил он.

– Но не всегда я делаю, что хочу.

Рука его судорожно сжалась, мне пришлось подавить вскрик боли.

– Перекинься, Ричард. Тогда все заживет.

Он покачал головой:

– Если я перекинусь, мне придется четыре часа так пробыть. В виде волка я на балет идти не могу.

– В таком состоянии тебе балет удовольствия не доставит.

Рука его на моей почти разжалась, но еще удержала на миг. Он смотрел мне в лицо, будто пытался его запомнить.

– Ты хочешь, чтобы меня там не было?

Я нахмурилась недоуменно:

– С чего ты взял? Конечно, хочу, чтобы был.

Он чуть не улыбнулся, но вместо того скривился от боли.

– Тебе приходится жонглировать целой охапкой мужчин. Одним меньше – может быть, легче будет.

Я притянула его руку к своей груди, коснулась его лица.

– Ты не ограничился предположением, что мне нужна помощь против Хэвена. Ты сперва меня спросил и подождал ответа. Я знаю, тебе хотелось просто подойти и убрать его от нас. Спасибо, что спросил и подождал.

Он скривился, попытавшись улыбнуться.

– Рад, что ты довольна, но это ожидание стоило Тревису сломанной руки. Джозефу не понравится одалживать нам своих львов, если мы будем возвращать их поломанными.

Я не могла сдержать улыбку.

– Верно замечено, но львица во мне ищет сильного. – Я посмотрела на стену, потому что ощутила, как задвигался во мне этот зверь, будто маршируя вдоль решеток моего тела. Я поднесла к лицу руку Ричарда, понюхала ее, и это не помогло. Да, это был Ричард, но он касался Хэвена, и на руке остался запах льва вместе с запахом волка. Внутри меня стала раздуваться покалывающая теплота.

Выпустив руку Ричарда, я встала.

– В чем дело? – спросила Клодия.

– Ее зверь пытается восстать, – сказал Ричард с пола.