Пляска смерти

– Но иногда я предпочитаю не трахаться, а заниматься любовью. Разницу я тебе объяснить не могу.

Она нахмурилась, соблазнительный вид несколько увял.

– Заниматься любовью – это просто приличные слова, означающие трахаться.

Я обернулась к Жан-Клоду:

– Ты не мог объяснить ей, в чем разница?

Он изящно пожал плечами.

– Для некоторых уроков бывает уже поздно. Ей слишком много пришлось испытать к тому времени, как я ее нашел.

– Нет! – заявила Менг Дье. – Моя история не для нее. Мне ничья жалость не нужна, а ее – в особенности.

Жан-Клод снова так же по-галльски пожал плечами, что могло означать да и нет, все и ничего.

– Как хочешь, – сказал он.

– И Аниту ты тоже просто трахал, – сказала она, вновь оборачиваясь к Джейсону.

Он улыбнулся, на этот раз добрее.

– С Анитой невозможно просто трахаться.

– А что это значит? – не поняла Менг Дье.

– Мы с ней были друзьями, добрыми друзьями еще до того, как у нас был секс. Человека, настолько для тебя важного, невозможно просто трахнуть. Потому что если ты все испортишь, потеряешь не только возможность секса, потеряешь друга. Ее дружба мне важнее секса, так что мы именно занимались любовью, а не трахались.

– Не понимаю, – сказала Менг Дье.

Голос Реквиема:

– Потому что для Аниты почти никогда не бывает так, чтобы секс ничего не значил, и потому секс с Анитой не может ничего не значить.

Менг Дье покачала головой:

– Не понимаю.

– Знаю, что не понимаешь, – сказал он, – и именно этого мне жаль.

– Не смей меня жалеть! – выкрикнула она.

Я на ней оружия не видела, но в кожаной одежде могут таиться сюрпризы. Тонкие сюрпризы, но клинки на удивление легко скрыть.

– Я хочу трахаться. Кто меня трахнет?

Ее слова упали в воздухе камнем – и умерли во внезапной тяжелой тишине.

Она оглядела мужчин по очереди. Подошла к Дамиану, но он попятился, качая головой.

– Отчего ты головой трясешь? Она тебе мастер, а не жена.

Дамиан действительно несколько смутился, когда сказал:

– Мы трахаемся, когда никого другого найти не можем.

Опять для меня новость.

– Значит, я для тебя – вариант потрахаться, когда никого больше не найдешь?

Мурлычущее контральто вдруг из сексуального стало зловещим.

– Ты меня достаточно отвергала, Менг Дье. Когда были под рукой Грэхем, или Клей, или Реквием, ты на меня и смотреть не хотела. Быть последним в списке – это перестает быть лестным.

Она посмотрела на Огги. Он сказал просто:

– Я тут по делу.

Она обернулась к Ноэлю, и он попятился, как от удара.

– Я тебя боюсь, – сказал он.

– А Аниты разве не боишься?

– Меньше, чем тебя.

Она нахмурилась:

– Почему?

Я не ожидала, что Ноэль ответит – и ошиблась.

– Анита может меня ранить случайно, а ты ранила бы нарочно, просто чтобы увидеть кровь.

Чертовски проницателен он для ходячей еды.

Я ощутила, что по коридору приближается Лондон. Ощутила так, как не должна была бы. Он искал меня, используя вампирскую силу, чтобы снова получить свою дозу. Я подняла глаза и увидела, что он идет к нам, бледный в черном.

Менг Дье просияла, увидев его, и почти прыгнула ему навстречу. Он посмотрел на нее – но и только. Глаза его смотрели на меня, будто я – Полярная звезда, и без меня он потеряет дорогу в море. Черт, плохо.

Она просунула ручку в сгиб его руки, черная одежда слилась с черной.

– Пойдем, Лондон, пусть они занимаются своими делами.

– Не сейчас, – ответил он, не глядя на нее. Он смотрел на меня.

Она застыла, меряя его взглядом, потом посмотрела, куда он смотрит. Увидела меня и стала качать головой.

– Нет, – сказала она. – Нет, только не Лондон. Ты говорила, что он темен и мрачен.

– Он темен и мрачен, – сказала я.

– Но ты все равно с ним трахалась.

Я пожала плечами, посмотрела на нее, будто хотела сказать: «Ну, извини». А что еще можно было бы сказать?

– Он же даже тебе не нравится!

– Это вышло вроде бы ненамеренно.

– Как это – ненамеренно заниматься сексом?

Хороший вопрос. Жаль, у меня хорошего ответа не было.

Лондон отошел от нее, даже не оглянувшись.

Она побледнела от злости. Рука ее скользнула к пояснице, и я знала, что там оружие, набрала воздуху что-то сказать, но Клодия и Лизандро меня опередили. Пистолеты из подмышек вдруг как по волшебству оказались у них в руках, и пистолет Клодии уперся в сияющие черные волосы Менг Дье. Рука Лизандро скрылась за ее стройной спиной.

Клодия произнесла только два слова:

– Не надо.

На нашей стороне коридора все пододвинулись к нам. За спиной у Менг Дье – отошли дальше по коридору. В смысле все, кроме телохранителей. Охранники при Пирсе и Октавии пошли было к ним, но я покачала головой, и они остались на посту. Около Менг Дье было четыре охранника, и двое из них уперли в нее дула пистолетов. Еще двое разницы не сделают – для нее, но для Огги и его команды – может быть.

Настал один из тех моментов, когда мир будто затаил дыхание. Потому что следующий вздох может быть чьим-то последним.

– Не надо умирать так, – сказал Жан-Клод голосом, который прошелся у меня по коже бархатом. Но адресован этот голос был ей, конкретно ей. Я знала, каково это – быть для этого голоса мишенью.