Пляска смерти

Я опустила пистолет, и Клодия с товарищами сделали то же. Но убирать пистолеты мы не стали. Мерлин дал нам слово, но не Адонис и не Елизавета. Наверное, стоило бы поднять этот вопрос, но в тот момент я об этом не подумала.

– Ты знаешь, что я один из немногих вампиров, которых она создала лично. Ты видела мои воспоминания о собственной смерти.

Я кивнула.

– До меня дошли слухи, что она ворочается. И еще слухи, что она посещала тебя во сне или в видениях. Мне запрещено обращаться к членам совета под страхом смерти, какова бы ни была причина. Чтобы подтвердить или опровергнуть слухи, я мог только приехать сюда, к вам и Жан-Клоду.

– А зачем тогда эти всплески силы на балете? – спросила я.

– Я хотел увидеть, не найду ли я у Жан-Клода что-нибудь, что ее заинтересует.

– И?

– Я нашел вас.

– Что это должно значить?

– Только то, что вы – некромант, какие бывали в старые времена.

– И это означает – что?

– У вас такие силы, которых я много столетий не видал.

– Ты еще не видел мою силу в действии.

– У вас есть слуга-вампир. Есть подвластный зверь. Вы добываете себе силу, как это делают мастера вампиров. Вы питаетесь сексом, как Жан-Клод, как Белль Морт. Это для вас не дополнительная возможность, не добавочная сила от Жан-Клода. Вам необходимо питаться, как если бы вы были вампиром воистину. Да, не кровью, но вожделением.

– Да, я суккуб.

Я попыталась не особо задумываться над тем, что только что признала, произнесла это между делом.

– Вы стараетесь об этом не думать?

– Да, потому что это меня пугает.

– Но ты это признаешь?

Вопрос задал Адонис.

– Почему нет? – пожала плечами я.

– Мало кто сознается в том, чего боится.

– От этого не будешь бояться меньше, – ответила я.

– А я обнаружил, что будешь, – ответил он своим настоящим голосом. Это уже была не игра.

– И чего же боишься ты? – спросил Ашер.

– Ничего такого, о чем готов рассказать мастеру-шестерке.

– Не будем переходить на личности, – сказала я. – Не будем отвлекаться от разговора.

– И о чем же вы хотите говорить, миз Блейк?

– Ты сказал, что приехал искать ответы насчет Дорогой Мамочки. Задавай свои вопросы.

– И вы на них ответите? Вот так все просто?

Судя по интонации, он мне не верил.

– Не могу сказать, пока не слышала вопросов, но это возможно. Давайте перестанем компостировать друг другу мозги и притворимся, что мы оба цивилизованные существа. Спрашивай.

Тут он засмеялся, и это был всего лишь смех, а не ощутимый на ощупь звук Жан-Клода, или Ашера, или Белль Морт. Просто смех.

– Наверное, я так стар, что забыл, как это – просто разговаривать.

– Потренируйся со мной. Задавай вопросы.

– Она просыпается от своего долгого сна?

– Да.

– Почему вы говорите с такой уверенностью?

– Я видела ее во снах и в… – я поискала слово.

– Видениях, – подсказал Ашер.

– Не совсем. Видения – это какая-то потусторонняя блаженная хрень, а тут все было совсем не так.

– А как было? – спросил Мерлин.

– Она послала однажды призрачную кошку, иллюзию. Кошка будто забралась внутрь меня, в джипе мы ехали. Она пахнет ночью, тихой тропической ночью, жасмином и дождем. Она меня однажды едва не удушила вкусом дождливой ночи. Белль Морт это делает ароматом роз.

– Вы приравниваете их силы? – спросил он.

– Ты спрашиваешь, одинаковы ли их силы? – уточнила я.

– Да.

– Нет.

– В чем именно нет?

– Я видела в одном видении или сне, или как эту хрень назвать, как она поднялась надо мной огромным черным океаном. Она вздымалась, как живая ночь, превратившаяся во что-то реальное и отдельное. Как будто ночь – не просто отсутствие света, а что-то самостоятельно существующее, живое. Она – причина тому, что наши предки жались ночью к огню. Из-за нее боимся мы темноты. Она – страх, живущий во всех фибрах нашего бытия, в том, что идет еще от древних ящеров. Не потому мы боимся ее, что боимся темноты, а темноты мы боимся из страха перед нею.

Я вздрогнула, внезапно похолодев. Ашер снял с себя смокинг и набросил мне на плечи. Дамиану пришлось переложить мне руку на шею сзади, чтобы сохранить контакт. Я не стала спорить.

– Это правда, – сказал Мерлин голосом, где чуть-чуть блеснул страх. – Она просыпается.

– Да, – сказала я и взяла руку Ашера в ладони – мне нужно было что-то успокаивающее.

– Белль Морт думает, что это ее сила пробудила слуг матери.

– Это не так, и ты это знаешь.

– Они просыпаются, потому что просыпается она, – сказал он.

– Да.

– Почему ее так интересует какая-то слуга-человек? – спросил Адонис – не грубо, а так, будто действительно хотел знать.

– Я думаю, ее интересует не слуга-человек, а некромантка. – Он посмотрел на меня, и вновь я подавила желание взглянуть ему в глаза. Не в ментальных фокусах дело – просто привычка: когда разговариваешь с кем-то, глядишь в глаза. – Вы знаете, миз Блейк, что это был ее приказ – убивать всех некромантов прежних времен?

– Нет, – ответила я, – я этого не знала.

– Она приказала, чтобы всех, обладающих вашими способностями, убивали до того, как они наберут силу.

– Я это даже как-то могу понять.

– В самом деле?

Я кивнула, сжала руку Ашера, прижалась теснее к руке Дамиана.

– Я могу зачаровать вампира взглядом, как вы чаруете нас.