Пляска смерти. Воспоминания унтерштурмфюрера СС. 1941–1945

Однако все остальные сообщения затмевает история, рассказанная одним майором, который с риском для жизни проделал долгий путь по России и Венгрии, чтобы в порядке «автоматического задержания» вновь оказаться за колючей проволокой уже на западе. Он прошел через сталинградский ад в качестве командира истребительного батальона и попал в плен одновременно с Паулюсом. Ему выпало пережить все фазы трагедии, и его рассказ, исключительно деловитый и основанный только на фактах, был лишен ложного пафоса и какой-либо героики. Майор назвал случившееся «сталинградским счетом», и этот счет оказался чрезвычайно высоким.

Всего в обороне Сталинграда участвовали 235 тысяч немецких солдат и офицеров (в окружение попало более 300 тысяч человек – об этом сообщает и Паулюс), 40 тысяч раненых вывезли воздушным транспортом (с 25 ноября 1942 по 24 января 1943 г. было вывезено, по германским данным, 29 тыс. раненых (Шретер. Сталинград). – Ред.), 90 тысяч попали в плен, следовательно, среди руин Сталинграда остались лежать 105 тысяч наших соотечественников. (Автор или не владеет достаточной информацией, или лукавит. Только с июля по ноябрь немцы потеряли в Сталинградской битве 700 тыс. человек убитыми и ранеными (обычное соотношение – 1:3), большая их часть полегла в уличных боях в Сталинграде (наши войска за этот период потеряли 644 тыс. человек убитыми и ранеными). После окружения немецкой группировки только с 10 января по 2 февраля 1943 г. погибло более 140 тыс. немецких солдат, в том числе только за период с 24 января по 2 февраля более 100 тыс. (Дёрр Г. Поход на Сталинград. Дармштадт, 1955; М., 1957. С. 121). А всего в Сталинградской битве (с 17 июля 1942 по 2 февраля 1943 г.) немцы и их союзники потеряли 1,5 млн человек убитыми, ранеными и пленными, Красная армия – 1,03 млн. – Ред.) 3 февраля 1943 г. русские взорвали вход в огромный командный бункер Тимошенко, хотя внутри еще находилось множество раненых немецких солдат.

Из 90 тысяч военнопленных от 40 до 50 тысяч умерли от голода в первые шесть недель в лагере Бекетовка на Волге, немного южнее от Сталинграда. Рацион питания состоял из жидкого рыбного бульона и крошечного кусочка хлеба дважды в неделю (видимо, все же в день, что тоже мало. Большинство пленных погибали от последствий обморожений. – Ред.).

Две тысячи офицеров и служащих вермахта вскоре перевели в офицерский лагерь, расположенный в волжском городе Красноармейске (к югу от Бекетовки). Ограбленные до нитки, многие должны были маршировать по заснеженным дорогам в одних носках. Отказывавшихся расстаться с личными вещами расстреливали на месте. Неудивительно, что в подобных условиях среди военнопленных начались эпидемии, главным образом дизентерии, сыпного и брюшного тифа. Никакой врачебной помощи практически не оказывалось. Медицинские работники из числа военнопленных также были бессильны помочь: у них не было ни медикаментов, ни подходящего медицинского инструмента.

Через месяц с небольшим 1300 офицеров доставили в Елабугу на Каме, между Казанью и Уфой (к тому времени 700 человек уже умерли). Перевозили в полуразбитых товарных вагонах, предназначенных для транспортировки скота и рассчитанных каждый на 8 лошадей и 40 человек личного состава. Между тем в каждый вагон погрузили по 70 пленных.

Путешествие длилось две недели. Ежедневный рацион включал: ведро водянистого супа на весь вагон, 100 граммов хлеба на каждого и одну селедку на 16 человек. Естественную нужду справляли через щели в стенках вагонов. А там, где ехали больные дизентерией, обстановка была просто ужасной.

Тела умерших по дороге – от 15 до 20 процентов – не выкидывали. Очевидно, начальнику поезда нужно было отчитаться, исходя из количества голов, живых и мертвых. А потому и приходилось живым пленным спать вповалку со своими мертвыми товарищами. Транспорт разгрузили в Кизнере, и отсюда начался четырехдневный марш. Многие умерли по дороге от истощения. Местные жители отбирали у пленных последнее, а сопротивлявшихся избивали палками при полном попустительстве конвойных (русская пословица гласит: «Как аукнется, так и откликнется!» – Ред.).

В новом лагере близ Елабуги, устроенном большевиками в бывшем православном монастыре, также не было ни мало-мальски сносной одежды, ни одеял, ни медицинского обслуживания. Вскоре лагерь превратился в одну огромную инфекционную больницу, но только без лекарств и без врачей. В течение нескольких недель умерло 600 человек. Однако общая численность лагерных заключенных постоянно колебалась вокруг отметки в тысячу человек: с различных фронтов непрерывно прибывало «пополнение». Всех отличала исключительная худоба; даже самые крепкие и рослые не весили более 40–45 килограммов.