Пляска змей (СИ)

— Скука смертная. — Озвучила я свою мысль отряду. — Пойду пройдусь немного. Все равно, судя по твоим словам, Сильвия, нам еще ехать и ехать.

— Это так. — Согласилась Сильвия. — По моим ощущениям, ехать нам еще как минимум полчаса.

— Прекрасно… — Протянула я. — Не скучайте здесь ребятки без меня, в карты сыграйте что ли…

— У нас нет карт. — Вымолвил Роман, пряча один из пузырьков в нагрудный карман формы.

Я в ответ на это лишь прицокнула языком, и одарила его медовой улыбкой.

Выйдя на середину вагона, я оглянулась. Возле тамбурной двери, откуда мы с отрядом пришли, стояла полупрозрачная девочка в лазурном дождевике, с капюшоном надвинутым на голову. Из под этого капюшона виднелись желтые пуговицы, заменяющие девочке глаза. В прошлый раз, она помахала мне рукой, а сейчас наоборот — я помахала ей. И конечно же, девочка поприветствовала меня в ответ. Какой милый ребенок! Интересно, что стало с ее глазами? И почему на их месте пришиты пуговицы? У каждого призрака есть своя история, и очень любопытно было бы узнать, как эта девочка умерла.

Я уже хотела было подойти к девочке, но та внезапно растворилась в тяжелом, пропитанном запахами дурных воспоминаний, воздухе вагона. Ну и ладно… Пол поезда пульсировал под моими ногами. Тут я вспомнила о голосах, что звучали через стенку от отделения, в котором располагался мой отряд. Обладателей этих голосов я еще не видела, и если раньше видеть не хотела, то теперь желание появилось…

Два голоса, мужской и женский… Они все еще звучали… Я медленно прошла вперед по вагону, понимая, что эти голоса чем-то мне знакомы. Вокруг пуще прежнего запахло прелыми листьями и мучительной осенью. Внезапно, оттуда, откуда раздавались голоса, громко хлопая черными крыльями, прямо в лицо мне вылетела ворона… Инстинкты заставили меня молниеносно пригнуться, а правая рука, с заостренными костяными шипами на пальцах, взметнулась вверх. Будь эта ворона настоящей, ей тут же пришел бы конец. Но ворона оказалась призрачной, как и все вокруг… Мои костяные шипы не причинили ей ни малейшего вреда.

Голоса умолкли… Я выпрямилась и посмотрела на их обладателей…

К горлу подступил мерзкий ком, мешающий дышать. Нет… Почему они здесь, сейчас? “Да потому что они мертвецы, дуреха!” тут же обругала я саму себя. “Ты ведь лично убила их.” Да… Я лично убила их. Но почему они оказались именно в этом чертовом вагоне, этого чертового поезда, именно сегодня — восемь гребанных лет спустя?!

Внешне, я старалась не выдавать своего волнения, но все же ощутила, как глаза мои наполнились влагой… Прямо передо мной сидели мои дорогие бродяги, облаченные в ту же одежду, в которой я впервые увидела их той далекой осенью… Персиковые волосы Виктории были все такими же спутанными, несколько тонких косичек небрежно падали на щеки… И взгляд изумрудных глаз Игоря был все таким же — теплым и ласковым.

— Ева. — Игорь улыбнулся мне и поправил серо-зеленую ленту на своем лбу. — А мы то все думали, когда ты подойдешь к нам?

— Я… — Слова застревали у меня в горле. — Я не ожидала увидеть вас здесь.

Игорь хохотнул.

— Да и мы, собственно говоря не ожидали, что ты здесь появишься. Неужто ты умерла? — Наигранно поразился он.

— Кончай говорить глупости, Игорь. — Виктория склонила голову на бок, внимательно рассматривая меня. — Ты же видишь, что она жива. Он нее жизнью пахнет так же сильно, как от нас разит смертью. Не слушай его, Ева. Он, после своей кончины, вечно городит всякую чушь…

— П-простите меня, ребята… — Проговорила я запинаясь, слушая сумасшедший стук сердца в собственной груди. — Я действительно любила вас. И убила потому, что любила… Григорович лишил бы вас свободы окончательно, запер бы на цокольных этажах клиники в четырех стенах… Ну, и его я ведь любила. Всему виной любовь — самое лучшее и самое худшее чувство в жизни… Страдания — это обратная сторона любви, а любовь — это обратная сторона страданий. Но монетка то одна, и я познала обе ее стороны, и даже ставила ее на ребро. Все бестолку, лучше уж выкинуть эту монетку вовсе.

— Любовь, страдания… — Вымолвил Игорь. — Твоя беда в том, Ева, что ты придаешь всему этому слишком большое значение. Ладно… Я немного обманул тебя. Мы здесь вовсе не случайно… С момента нашей смерти мы следили за тобой, но вовсе не с дурными намерениями. Когда ты умираешь, то можешь получше разглядеть душу живого. И мы разглядели твою… Она жутко искалеченная, но… Это все же светлая душа.

Светлая душа? При этих его словах я не могла не усмехнуться. Это у меня то светлая душа? Интересно… Я уселась рядом с Викторией, принюхалась, но ощутила лишь все тот же запах осени. Они оба пахли осенью…

— Не стоит говорить о моей душе. Вы ведь хотите о чем-то другом мне поведать. Так?

— Да, Ева. — Виктория положила свою ладонь на мою, но я не ощутила тепла. — Нужно серьезно поговорить.

— И о чем же?

— О твоей спутнице, Сильвии.