Пляски бесов

Стася же в это время, зажав беленое полотно в пяльцы, выкладывала на нем крестиком черные розы. А раз была она прирожденной мастерицей, то и цветы, выглядывая из-под ее белых пальцев, смотрелись живыми.

Не желал Мыкола зла Сергию. Не желал. Однако утерпеть, не рассказывать Польке о черных нитках, не смог. По одной лишь той причине, что давно им с Полькой говорить было не о чем. А когда Полька смотрела на Мыколу, раздув щеки и готовясь окатить мужа бранными словами, тот и начинал измышлять разные темы для разговора, чтоб женины слова упредить. И на этот раз испугавшись, Мыкола с ходу выложил Польке все – и как в кабаке с Сергием повстречались, и про черные нитки для Стаси, и даже черные вышиванки с татарами не забыл. Полька так и разинула рот, слушая мужа. А когда тот закончил, накинув на голову теплый платок, побежала что есть мочи к куме. Кума слушала Польку, потирая сухие ладони. Еще чуть-чуть, и из них высекся бы огонь, на котором деревня уже готова была спалить новую ведьму.

Когда стемнело, вышла Стася из дома в нарядных сапогах и в Даркином пальто. Голову ее прикрывал синий платок, разрисованный желтыми цветами. Концы его крест-накрест были закинуты на плечи. Прошла она в ту сторону, откуда доносились голоса колядующей молодежи. Среди гуляющих были и Пилим с Василием, и Оленька с Галкой, и много других парней и девчат.

Показалась Стася на дороге. Снег шел, такой же лохматый, как и в прошлую ночь. Присоединилась Стася к толпе, звенящей бубенцами, подхватила куплет колядки с середины, и голос ее зазвучал среди прочих звоном сосульки, сорвавшейся с крыши. Закончилась колядка, и начала сговариваться молодежь идти к замку – колядовать там, любоваться светящимися оленями. Да и дверь в это время в любой дом приоткрыта.

Двинулись колядующие к концу села. Со стороны на них посмотреть, так и перепугаться до смерти можно. Впереди идет старуха с косой, одетая в белое. Рядом с ней семенят два чертяки, бренча бубенцами на поясах. За ними тянется леший со страшным, разрисованным буряком лицом. А за лешим шествуют рыцари, смешавшись с остальными – не имеющими сказочных костюмов.

– Заявилась ворона, – пробубнил Пилип, обращаясь к Оленьке. – Слышала, она вышивает черным сорочку. Себе вороний наряд готовит.

– Так да не так, – отвечала Оленька. – Что бабка из Тухли сказала? Черные вышиванки носили женщины как траур по всем мужчинам. Она беду для всего села готовит.

– Что с нею делать? – Пилип притопнул ногой. – Не в речке же ее утопить?

– А почему бы и нет? – захохотала Оленька. – Но ведьмы в речке не тонут.

– Треба это проверить… – с угрозой проговорил Пилип.

– А ты проверь, если не боишься! – ответила Оленька.

– Ворона – не та птица, которая может меня напугать, – отозвался Пилип.

Толпа уже подошла к мосту, на котором несколько дней назад стояла Оленька и, обернувшись, смотрела на замок. Вот Пилип первым зашел на мосток и встал посредине него, взявшись за перила и как будто задумавшись, глядя в даль. Оленька схватила Галку под руку и повела за спиною у Стаси. Отвернувшись от перил, Пилип выставил вперед свою толстую ногу, на нее попал каблук Стаси. Скользнул каблук по мосту, утягивая за собой девушку. Взмахнув руками, Стася нырнула под перила и полетела вниз.

Умолкли поющие голоса, уступив место женскому вскрику, протянувшемуся от моста до реки. Раздались охи и ахи сгрудившихся в испуге на мосту. Развела река черные воды, принимая женское тело. Раскинув руки, поплыла Стася по холодной воде, давая впоследствии повод говорить – ведьма она, раз не ушла под воду сразу.

Мелькнула у берега мужская фигура. Один Василий признал в ней Богдана. Бросился тот в холодную реку, лег на воду, поплыл взмахивая руками. Да только не было больше Стаси – сомкнула вода над ней темные воды. Скрылся в воде и Богдан. Стоявшим же на мосту оставалось лишь с замиранием сердце следить за тем, как река поглотила две жизни. Затихли разговоры. Смолк смех. Сделалось так тихо, что слышно было лишь течение реки, яростно несущей воды под мостом, звон холодного воздуха, сбитое дыхание людей и полеты огромных снежинок, одевающих горные вершины в тяжелые шапки.

А все же вышел Богдан из воды, вытягивая за собой девушку – за длинные черные косы. И сказал, наклоняясь к ее уху:

– Вчера ночью я видел тебя с Василием, когда Зиновий играл на скрипке.