Пляски на черепах

А между тем, на скромность вождя следует обратить внимание, потому что…ни один ученый в Советском Союзе или за рубежом даже краем глаза не сумел заметить и попытаться хотя бы намекнуть, так мимоходом, что вся эта беспардонная, грубая ложь, рассчитана на темную, зомбированную аудиторию. Скромность Ленина была тесно связана с его идеей, с замыслом. Этот замысел сидел внутри его извращенной натуры. Этот замысел не давал ему покоя с того самого дня, как только он совершил переворот, как только захватил власть. Он успешно вел войну не только с собственным народом, с интеллигенцией, с царской семьей, но и с самим Богом.

Он с невероятной энергией набросился на духовенство, на монастыри, на храмы, на церкви. Как древний варвар грабил святыни, набивал мешки золотом, расстреливал священников и взрывал купола церквей, эту вековую гордость православного мира. Это самая тяжелая, самая упорная и в то же время самая успешная война. Служители храмов и других богоугодных учреждений молча шли под пули кровавого маньяка, едва успев перекреститься, а пустые разграбленные храмы уже просто было разрушить, предать огню, либо взорвать тротилом. Бог практически отступил. И его место занял дьявол в образе Ленина… под всеобщее ликование своих рабов. Эти рабы, имеются в виду последователи его учения не только в России, но и в других странах, приняли это как должное. Памятники земному богу ставились в каждом городе, городке, поселке, деревне; сотни тысяч улиц, проспектов, закоулков и тупиков носили (и носят до сих пор) его имя, навеки замаранное в крови собственного народа, который так быстро, так легко пал перед ним на колени и принял его человеконенавистническую философию.

Никто из его соратников не смог, в силу скудости своего ума, заметить в нем замысел стать земным богом. Они приняли это как должное, по-прежнему считая его скромным и человечным.

Но эта «скромность» потерпела сокрушительное поражение. Мировая революция не состоялась, коммунизм в отдельно взятой стране, огороженной колючей проволокой, обещанный в 1980 году не наступил, казарменная страна распалась, народ России стал восстанавливать разрушенные храмы, очищать их от ленинской скверны и отстраивать заново. Сам президент Росси посещает церковь и даже крестится. Но время суда над земным богом еще не наступило, он все еще оскверняет собой Красную площадь, его все еще вымачивают в специальных растворах и выставляют на всеобщее обозрение — греховный труп, которому давно положено превратиться в прах, а прах можно подарить тем, кто исповедует его идеалы.

Ну а пока в адрес Ленина стали приходить мешки с письмами от граждан пролетарского происхождения. Они бы сами и не додумались, если бы комиссары не провели агитационную работу. А проводить такую работу было чрезвычайно легко: голь, очутившаяся во властных структурах села, поселка, города, сама ждала агитки. Эта же работа была с успехом проведена с молодежью в школах и высших учебных заведениях. Организовались конкурсы на лучшее письмо вождю мирового пролетариата, пострадавшему от рук врага народа. Затем пошли письма от отдельных граждан.

«Дорогой ты наш, любимый ты наш, — писала старуха Бочкарева, жившая ранее до революции на подаяния, и бросившая троих детей на произвол судьбы в малолетнем возрасте, — дык почему ты до сего времени не исничтожил всех своих врагов? Стрелять их, колесовать их буржуев проклятых. Выдай мине ружжо и я пойду на последний бой, как у песне поется «это есть наш последний и решительный бой». Ну как твое здоровьице? А то у мене запор и в этом богатеи проклятые виноваты, плохо кормили до революции. Жаль, шо тебя раньше не было в России, а то революцию сделал бы раньше во благо прулеториата. Целую тебя у ножки и ручки, аки маленького дитя. — Баба Бочкариха»

Письма подобного содержания приходили и от рабочих коллективов. Это были отредактированные письма чекистами и другими партийными работниками. Они публиковались в прессе — газетах и журналах.

После покушения на Ленина страх испытали и головорезы в ленинском ЦК, кроме Кацнельсона и Дзержинского. Что будет, как жизнь пойдет без вдохновителя и организатора массовых расстрелов, ведь революция должна себя защищать. Только Дзержинский был в состоянии покоя, а иногда и блаженствовал. К этому времени его ВЧК уже стала государством в государстве, она никому не подчинялась и что такое закон, мораль, элементарные права граждан, не признавала и не могла признавать, как и вождь, который ее создал. Но даже второй головорез Дзержинский не переставал признавать мудрость и принципиальность вождя. К этому времени Ленин уже утвердился в статусе земного бога, но для вида, как всякий оборотень, отнекивался, проявляя «скромность», но это еще больше подзадорило членов ЦК и всех советских граждан. Если писал председатель сельского совета, а он обязан был это делать, то он писал от имени всех односельчан и даже принуждал ставить свои подписи в конце текста, полного славословия.