Пляжное чтиво

После "Закусок" я пользовалась рабочим названием "Пляжное чтиво" для каждого нового романа. Эта идея пришла ко мне, когда кто-то сказал, что "Закуски" прекрасно читаются на пляже. И с тех пор я каждое лето пыталась создать совершенное пляжное чтиво. Сидя на пляже или на балконе во время месячного отпуска на побережье, я позволяла морю омывать мое воображение, полное семян характеров и интриг, собранных по мелочам с декабря по июль, наполняя новой жизнью осколки личного и чужого опыта. Однако в этом году сюжет ускользал от меня. Я увязла в трясине тоски, известной под названием "творческий тупик". Мой мозг стал вялым, все жизненные соки иссякли. Мне хотелось повесить свое воображение на солнышко — подсушиться, проветриться.

Я сделала еще одну попытку…

«Алисон Даймонд уставилась в небо.

— Акула, — сказала она, глядя на большое кучевое облако.

— Пудель, — через минуту заметила она.

— Два пуделя совокупляются, — уточнила она, пытаясь вспомнить страсть».

… Я загнала абзац в память компьютера, надеясь использовать его позже, если не в этой истории, то в какой-нибудь другой. С укоренившейся привычкой литературной барахольщицы я хваталась за самый слабый проблеск воображения. Однако за последние восемь месяцев я не написала ничего, что стоило бы хранить дольше нескольких дней.

Я отложила компьютер и вернулась в квартиру принять душ. Раздеваясь в спальне перед большим зеркалом, я подумала, не поможет ли мне оргазм выйти из тупика. Прошли недели, может, месяцы со времени последнего — от моих собственных рук. Годы прошли с того момента, как я была с мужчиной. Неужели это возможно, с тревогой удивилась я. Где я была? Что я делала все это время? Наклонившись к зеркалу, я уставилась на свое отражение. Незнакомая женщина смотрела на меня. Под густой массой темных кудрей мертвенно бледное лицо с тонкими морщинками… Плохое освещение… недостаток сна, попыталась я успокоить себя, перечисляя возможные причины темных кругов под глазами. Да. Определенно. Плохое освещение. Когда я поворачивала голову, что-то мелькнуло в волосах, привлекая мое внимание. Я попыталась ухватиться за искру, но она ускользнула от меня. Снова медленно поворачивая голову, я поймала серебряную нить. Быстрый рывок освободил меня от гнусного предвестника увядания. А что это за коричневые пятна на груди? Я не помнила такого количества веснушек. Одно пятнышко на ключице слегка выступало. И оно было темнее остальных. "Меланома"! Сердце тревожно забилось, когда я в мгновение ока вспомнила признаки коварного рака кожи, уродующие операции, химиотерапию, мучительный конец. Но пятнышко было ровным по краям, и плоским, и темно-коричневым, а не черным, как я выяснила, подойдя к зеркалу поближе. Возрастное пятно, решила я с облегчением и благодарностью за отсрочку смертного приговора. Но тут до меня дошел смысл слов "возрастное пятно".

Мигая, я отступила от зеркала, позволяя расстоянию смягчить признаки старения, но это не придало стройности моим бедрам, казавшимся явно более дряблыми, чем я помнила их. Я пробежала пальцами по бокам. Кожа собралась складками над жировыми отложениями. "Если бы можно было убрать жир без операции, без угрожающей жизни анестезии", — подумала я, вспоминая детали своей статьи по косметической хирургии для журнала "Оставайтесь здоровыми".

Придется научиться жить, смирившись с разрушительным действием времени. "Интересно, мужчины в приступе страсти замечают крепкие бедра или просто бедра? А как насчет груди? Когда грудь обнажается, они думают о прилагательных или просто видят грудь?" Я нежно приподняла свои груди. "Неплохо". Я отпустила их и смотрела на свои покатые плечи, торчащий живот.

— Кого я обманываю? — сказала я вслух. — Мне сорок.

Под жалящими водными струями я вспомнила свои мысли об оргазме и попробовала внушить себе, что это не мои руки мылят мое тело. Не сработало. Как и мой вымышленный персонаж, я не могла вспомнить, что такое страсть.

Я быстро сполоснулась, выскочила из душа и яростно растерлась насухо, притворяясь, что все это не имеет никакого значения, что я просто не в настроении. Сколько раз говорила я своему мужу: "Все в порядке. Это не имеет никакого значения". Но собственная импотенция, оказывается, имеет значение. Я чувствовала себя пустой, высохшей, бесплодной. Старой. И брошенной.

Я поужинала перед телевизором и устало дотащилась до постели в десять часов, оставив балконную дверь в спальне открытой, надеясь, что прохладный вечерний бриз заставит соседей выключить кондиционеры. Ничего подобного. Их неумолчное жужжание успешно заглушало ритмичный гул прибоя.