Плисецкая. Стихия по имени Майя. Портрет на фоне эпохи

– Да. Это раз. А потом второй раз соглашается. Она кланяется – это же тоже спектакль. Такое обаяние и так чувствует зрителя. Понимаете, она для каждого человека кланяется. Это изумительное явление, я учу этому своих артистов, ту же Захарову учил. Надо очень любить и уважать зрителя. Видеть, чувствовать, для кого ты это делаешь. А третий раз она стоит – и хлопают, хлопают. Она соглашается третий. А кто-то уже встает, кто-то уже уходит – это же стадион. И третий раз она соглашается, и весь стадион стоя замирает. И она танцует третий раз. Кто близко мог это сделать? Ни один человек. В Париже в ее юбилей зажигали Эйфелеву башню, только президентам так делали. Уникальное совершенно признание. И проста. Очень проста. И очень коммуникабельна.

«Мировую славу Плисецкой трудно ощутить и осознать в полной мере тому, кто никогда не покидал пределов нашей страны, – говорил композитор Андрей Петров журналу “Советская музыка” в 1976 году. – Только оказавшись за рубежом, до конца понимаешь, что значит это имя для миллионов почитателей и ценителей прекрасного по всей земле. В Италии вам расскажут о триумфальном выступлении советской примы-балерины в честь форума итальянских коммунистов. В Америке с гордостью покажут бережно хранимый билет на гастрольный спектакль московского ГАБТа, приобретенный задолго до приезда прославленной труппы. Во Франции вы услышите повесть о поистине фанатичном трудолюбии, которое продемонстрировала советская артистка, работая с Морисом Бежаром. В Японии и Англии, Бельгии и Латинской Америке вы встретите людей, потрясенных искусством Плисецкой».

Латинская Америка действительно была потрясена. Плисецкая выступала в театре «Колон» Буэнос-Айреса с группой «своих» артистов (о них мы поговорим подробнее в главе «Хозяйка Медной горы») осенью 1976 года. Ей был тогда 51 год – возраст для балерины «почтенный», но она танцевала и собирала не только полные залы, но и стадионы. Аргентинские газеты кричали: «Триумфальное возвращение Плисецкой в “Колон” в облике трагической Кармен», «Майя, или Потрясающее достоинство», «Возвращение чуда», «Совершенство в балете», «Божественная Майя: танец, головокружение, окрыленная красота», «Феномен Майя Плисецкая. Женщина, в которую влюбились аргентинцы», «Майя – чудо, которое повторяется», «“Колон” никогда так много не аплодировал». И это правда: вечером 29 сентября 1976 года овации длились 25 минут. «В ее имени слышится плеск аплодисментов», – писал Андрей Вознесенский, поэт и друг.

Плисецкая рассказывала в интервью журналу «Сельская молодежь» об этом грандиозном успехе: «Времени все меньше и меньше: спрос на балет во всем мире. Если удастся приехать в город накануне выступления, это уже шикарная жизнь. Обычно из аэропорта на сцену, едва успеваешь загримироваться. <…> Несколько лет без отпуска. Все, что я делаю, не надо так делать. Я запуталась, где будни, где праздники. И что будни и что есть праздник. Гастроли в Буэнос-Айресе – что это было? Я не могу это назвать работой, после которой нужно отдыхать. 45 минут без перерыва оваций, – такого не было нигде. От перелетов устаешь больше, чем от выступлений. Я думала, что дольше всех балету аплодирует Париж. Оказалось, Буэнос-Айрес. <…> Но я хочу вам сказать о зрителе. Как я хотела, чтобы принимали, так и принимали. Ощущение свободы перед залом. Я их веду. Это идеальные отношения. Три тысячи мест. Тишина. И обвал в конце. В “десятку” попала “Кармен”. Их вкус».