Плюс сайз. Охота на миллионера

Тьфу ты, черт, вот опять! И дались нам эти несчастные непарнокопытные! Но Завьялов только весело хмыкнул, уставившись в мои умоляющие глаза своими, похожими на ведьмин турмалин искрящимися глазами, в которых заплясали лукавые искры.

– Интересно, почему я должен вас слушаться? Почему-то когда это происходит, я оказываюсь в еще более дурацкой ситуации. Вы, Юля… простите, Джулия, совершенно, абсолютно несносно глупы, а я вновь попался на удочку вашего безумия.

– Вы хотите, чтобы о нас узнало все издательство? – ощерилась я в надежде достучаться до благоразумия начальника.

– Да мне все равно, я уеду через неделю и забуду как страшный сон этот город, людей и, самое главное, вас, черт побери! – взвился Завьялов, став похожим на грозовую тучу.

Странно. Интересно, почему у него такая неприязнь к месту, в котором вырос? А ведь он несчастен. Как там выразилась моя мамуля? Богат, как Крез? И не удосужился купить себе маленькую толику радости.

– Мне все здесь ненавистно, – прошептал Захар и направился к двери, не обращая внимания на мой, похожий на змеиное шипение шепот.

– Открывай, я знаю, что ты дома! Слышу, как там шуршишь! – еще сильнее заколотилась в воротину Катька, перейдя от действий к словам.

Это плохо. Звуковая волна Катюшиного темперамента способна вынести хлипкую китайскую калитку, превратив ее в портал перехода в измерение агрессивно настроенных бабенок. Котенок в моих руках вздрогнул и жалобно застонал, напоминая о своей отдающей богу душу персоне.

– Лезьте под кровать, – отдала приказ, уставившись на Завьялова взглядом бабули Остроумовой, который на него, кстати, особого впечатления не произвел, судя по упрямо выпяченному вперед подбородку.

– Фиг тебе, – по-мальчишески хохотнул босс, переходя на «ты».

Я хрюкнула и облегченно вздохнула, а потом закусила губу, чтобы не заржать в голос, представив, что он-таки подчинился и лежит под низким матрацем в клубах годовой пыли, которую я никак не сподоблюсь вычистить и-за патологической, сбивающей с ног каждый день сладкой лени после вечернего кишкоблудия, когда больше не можешь думать ни о чем, кроме куска торта, оставшегося от шести килограммового вкуснючего бисквита, залитого сиропом и жирными взбитыми сливками. Эх, аж слюнки потекли.

– Все, ломаю дверь, – пообещала Катерина.

И я ей сразу поверила, схватила за шкирку ничего не подозревающего и потому слабо сопротивлявшегося начальника и толкнула его в стенной шкаф. Надо же. А он спортивный, успел сгруппироваться, прежде чем свалиться на валявшиеся прямо на полу гардеробной кучи моего вахлачно сваленного барахла. Я успела выхватить взглядом мой любимый голубой лифчик и подумала, что Завьялов легко бы мог его использовать в парашютном спорте. Точно бы не убился.

– Молчать, – рыкнула и повернула ключ в замке гардеробной, так, на всякий случай.

– Я вас уволю, чертова вы идиотка! – полетели мне в спину проклятия.

«Надо было его вырубить», – подумала с сожалением. Котенок тихо мяукнул, словно соглашаясь, а я пошла открывать дверь. Замолчит сейчас босс, стремно ему. Одно дело – если просто застукают, и совсем другое – быть пленником. И правда – затих почти сразу. Удовлетворенно хмыкнув, я повернула ключ в замке, старательно придавая лицу выражения блаженной расслабленности.

– Ты сейчас похожа на дебилку, – плюнула огнем Катька, просачиваясь в мою квартиру. – И, ради бога, чем у тебя воняет? Такое ощущение, что в квартире сдох кто-то. Ты что, опять готовила? – подозрительно уставилась подруга, а у меня отлегло от сердца.

Слава богу, я уж подумала, она учуяла аромат дорогого парфюма Захара, но, видимо, помоечная вонь легко перебила аромат, созданный французским парфюмерами. Лошары, но сейчас я им благодарна, что они такие криворукие и горбоносые. Мне страшно захотелось, как в детстве, вцепиться подруге в волосы и хорошенько ее оттаскать, чтоб не обзывалась, но сейчас это не ко времени. Ладно, потом ей вломлю, а пока нужно ее увести. У этой женщины нюх, как у гестаповской овчарки.

– Чего не открывала, раз одна? – спросила Катерина, слегка успокоившись, и начала разуваться.

– Красивые у тебя туфли, Катя, – лилейно пропела я, хотя в душе задохнулась от гнева, – где купила? Тоже хочу.

– А, – махнула она рукой, – хочешь, подарю? Любовник из Италии привез, а мне не нравятся. Зато он только в них меня и естествует. Скажу – развалились, может, тогда отстанет. Надоел хуже собаки, – хохотнула Катька, и я почувствовала, что меня тошнит.

Столько лет дружить с человеком и не понять, какая она горгона. Это только я так могу.

– Слушай, я к ветеринару собираюсь, у меня вот, – предъявила я Катьке счастливо посапывавшего у меня в ладонях найденыша.

Она брезгливо поморщилась.

– Тащишь в дом черти кого, потом глистов и лишаи лечишь.

– Зато они настоящие и не предадут, и любить будут не за что-то, а просто так, по факту, – тихо ответила я и пошла переодеваться, совсем забыв о моем крутом и слегка взбалмошном «постояльце».

Глава 12