Плюс сайз. Охота на миллионера

– С последней работы свистнул, – пояснил он, – с тебя бутылка, Юлек. У меня валюта твердая, сама знаешь. Точнее – жидкая, – довольный своей шуткой, хохотнул сосед.

– Ты же вроде стилистом был? – спросила я.

– И такая веха была в моем прошлом, – серьезно ответил Лелик, таща на мой этаж тяжелый чемоданчик. – Но вообще я медицинский закончил…

…Сева так и лежал на полу в прихожей, не подавая признаков жизни. Я всхлипнула и уставилась над склонившимся над неудачливым ухажером Лелика.

– Чем это ты его? – спросил сосед, закусив губу, чтоб не заржать.

– Расческой. Ну, знаешь, массажка такая, как щетка.

– Ну слава богу, а то я уж думал, у парня черная оспа, а это просто от массажки отметины на морде. Знаешь, Юльчик, я думал, ты умная баба, думал, тут зубр, а тут бык обыкновенный. На черта он тебе сдался? – задал мучивший меня вопрос Лелик, активно растирая уши пострадавшего.

– Чего делаешь? – спросила я, с интересом наблюдая за его манипуляциями.

– Надо, чтоб ему кровь к мозгу прилила, – пояснил Пилюлькин.

А я стала сомневаться в эффективности процедуры. Там у Севы в черепной коробке и мозга то не было никогда в жизни.

– И вообще, что ты лезешь в мою жизнь? Что вы все лезете? – чувствуя, как истерика захватывает меня в свои объятия, вызверилась я на ни в чем не повинного соседа, который пытался привести в чувства прибитого мною женишка. – И откуда тебе знать, кто зубр, а кто бык, и что мне нужно в этой жизни? Как ты определил это?

– А по яйцам – у быков они другие, – весело хохотнул Лелик, и впервые в жизни я увидела у него взгляд осмысленный, не замутненный алкогольными парами.

А ведь он молодой еще, и глаза такие мудрые. Правильно говорят – горе от ума. Бедный Лелик. За своими мыслями я пропустила момент, когда соискатель на мое сердце и руку пришел в себя.

– Юлек, выходи за меня замуж, – предложил Сева, едва успев принять вертикальное положение.

– Я, наверное, часть мозга ему задела, отвечающую за самосохранение? – спокойно поинтересовалась у алкаша.

– Нет, – мотнул он головой, опасливо поглядывая на Севу, – давай фуфырик, и я откланиваюсь. Вы тут сами разбирайтесь, мое дело – сторона. Хотя зубр мне определенно больше нравится.

– Стоять! – заорала я, глядя, как он пятится к входной двери.

Оставаться один на один с полоумным Севой мне не хотелось. Выход из ситуации нашла Маруся. Она, наконец, вышла из сахарной комы и сейчас наблюдала за действом во все свои выпукло-шоколадные глазюки.

– Юльчик, – наглый Сева вдруг сделал шаг вперед, сграбастал меня в свои объятия и впился в мои губы своими.

От неожиданности я даже не стала его бить, просто замычала, как корова, пытаясь высказать этому ослу, что я о нем думаю. Да вот только рот мой был занят захватническими лобзаниями.

Маруся сразу смекнула, что ее хозяйку целуют без ее позволения, и решила вступиться за мою поруганную честь. Непонятно, как она смогла выбросить вперед свое сарделькообразное тело, но, вопреки всем законам гравитации, мопсиха пулей выстрелила вперед, намереваясь вцепиться в зад оккупанта. Только одного не учла защитница, что съеденное печенье, украденное ею, не позволит взлететь высоко – сила притяжения, мать его за ногу. Челюсти собачонки сомкнулись на прекрасных семейниках ухажера, и Маруся повисла на них всем своим весом. Трусы, естественно, громко затрещав, порвались, явив миру белесый мужской зад, покрытый редкими прыщиками, а потом и вовсе пали к его ногам смертью храбрых. От неожиданности Сева выпустил меня из захвата своих лап всего на секунду, но это было его стратегической ошибкой. Я успела нащупать за своей спиной хоккейную клюшку, миллион лет назад забытую у меня отцом и благополучно прижившуюся. А что, в хозяйстве все сгодится. Я, например, этой клюшкой достаю с верхних полок то, до чего не дотягиваюсь.

– Убью! – рыкнула я и с улюлюканьем, достойным вождя племени Команчей, ломанулась за бодро скакавшим по ступеням подъезда голозадым Севой.

«Дверь, блин, теперь ремонтировать придется», – зло думала я, размахивая клюшкой, как заправский Д’Артаньян, и расстраиваясь от души, когда удар не достигал цели. В пылу погони я не мыслила о том, что подумают обо мне соседи, отключивший здравый смысл внутренний голос твердил одно: «Убей паразита!»

– Точно женюсь! – проорал Сева, скача по ступеням, как сайгак, прикрывая ладошками обнаженные чресла. – Ты, Юлек, мечта! Некрасовская женщина! Ну, ты понимаешь: коня на скаку и все такое! И на мамулю мою дюже похожа!

Прохладный уличный воздух, вопреки ожиданиям, меня не отрезвил. Сева заметался по двору затравленным зайцем, а я почувствовала, как мне на глаза упала яростная пелена, и с криком метнула в него клюшку, словно дикарь копье. Женишок упал, как подкошенный, когда рукоять спортивного инвентаря впилась ему между лопаток. Я победоносно заорала и ломанулась добивать паразита, но затормозила в метре от жертвы, заметив боковым зрением замерших у машины Завьялова и мою мамулю, до того, видимо, мирно беседовавших, а сейчас стоявших с отвисшими челюстями, наблюдая за моим диким триумфом.