Плюс сайз. Охота на миллионера

– Я польщен, конечно, – прошамкал он разбитыми губами, разглядывая мои перси, так не вовремя выскочившие из глубокого декольте маленького черного платья, – но, ей богу, не стоило так напрягаться.

– Вы все же непроходимый идиот, товарищ Завьялов, – ощетинилась я, пытаясь вернуть грудь на ее законное место и не обращая внимания на звуки Люсиной расправы над охранниками ее мужа и ее же площадные выражения.

– А вы, Джулия Павловна, ошеломительная растыка. И вообще тридцать три несчастья, – слабо хохотнул Захар. – Жаль, что вы спрятали грудь, она мне понравилась. И теперь ваше обещанное заявление об увольнении не подпишу. Раскидываться такими ценными кадрами – верх безрассудства. И, ради бога, помогите мне встать. Терпеть не могу валяться в грязи у ног подчиненных.

– Дурак и тупица, – пробормотала я, не зная, что ответить на его издевательский спич. Надо же, ценный кадр. Он как это определил, по размеру сисек, что ли? Ну, погоди, Завьялов. А я еще тебя жалела. – Сами встанете, не сисечный, – фыркнула я и, повернувшись спиной к ошалевшему Геннадьичу, пытающемуся придать горизонтальное положение своему телу, поковыляла по тротуару в сторону дома.

Идти было легко. Метровые каблуки охрененно дорогих туфель пали смертью храбрых в бою с Горохом и его приятелями. «Треньк», – сказали трусы и упали к моим ногам. Идиот кутюрье не учел, что в них будут не только красоваться перед любимым, но еще и активно биться в уличной драке, вот они и не выдержали, несчастные. Конечно, ангелы Виктории так не корячатся на подиуме и не скачут верхом на ошалевшем Горохе, молящем о смерти.

Под моим глазом наливался красивый синяк. Интересно, почему у меня все деловые встречи заканчиваются одинаково – травмпунктом и похмельем? А завтра я уволюсь, и пусть только попробует не отпустить меня.

– Трусы мне, кстати, тоже нравятся, – выкрикнул мне вслед Завьялов, чем придал ускорения.

Наверное, сильно он башкой приложился. Нет, даже заявление писать не пойду. Пусть увольняет по несоответствию. Много чести ему видеть меня завтра такой красоткой. Хотя, думаю, он будет выглядеть не намного лучше.

Глава 24. День седьмой. О коллективной стирке колготок

– Бумммм, буммм, бумммм, – тревожным набатом колотил по моему воспаленному мозгу дверной звонок.

Я знала, кого увижу за дверью, и открывать не желала совсем.

– Открывай живо! – проорал из-за двери монстр Катькиным голосом. – А то вынесу дверь, к чертям собачьим!

Я с трудом разлепила не подбитый глаз, потому что раненый в бою никак не желал разлепляться, и трусливо порысила к двери.

– Ты одна? – затаив дыхание, поинтересовалась я, пытаясь прижаться к глазку распухшей физиономией.

Судя по тому, что транслировало тупорылое зеркало, я была похожа на алкашку Гаргалыгу, живущую в соседнем подъезде.

– Как перст, – хмыкнула Катерина, и я поняла, что врет, но рука уже повернула ключ.

– А вот и мы, – заголосила Люся, заполняя своей огромущей, хм… энергией всю мою прихожую. – Собирайся, поедем добивать зверя. Возьмем его тепленьким, – голосила фея.

– Люсь, может, ну его? – вякнула я, затаив в душе надежду на то, что красотка, наконец, посмотрит на мою рожу и одумается.

– Ага, точно, – кивнула Люся, и я едва не заорала от радости, не сразу уловив в ее голосе ядовитые нотки, – сядем дома, как три охеревших девицы под окном, колготки вместе постираем, вышьем крестиком член, испечем пирожки. Это будет феерично! – уже проорала она, и у меня появилось ощущение, что я прокатилась на американских горках, потому что порыв ветра, вылетевший изо рта Люсинды, расплющил мои щеки, разгладил на опухшем лице все изъяны, а Катька привалилась плечом к дверному косяку, потому что даже у нее от страха подкосились ноги.

– Люсь, ну, может, правда передохнем? – вякнула она. – Ну какая из нее женщина-вамп? Ты глянь на ее рожу, – залебезила Катька, явно вспомнив приснопамятную Гаргалыгу и ее кавалера, помоечного бомжа Додика.

– Ничего. У нашего Завьялова морда сегодня тоже будет просить кирпича, – хохотнула Фей, выуживая из моего шкафа ярко-красный костюм, который я купила, по всей вероятности, будучи в странном припадке. Потому я так его и не надела.

– Это и вот, – Люся жестом фокусника вытащила из своей торбы новое орудие пыток в виде стрингов размера бегемот плюс и явно мне больших.

Трусы повисли на мне, как использованные моими соседями презервативы на ветках растущего под окнами дерева, опустившись красивой складкой между моих ляжек до самых колен, однако задняя часть секси-стрингов почему-то больно впилась мне в задницу, натянувшись, словно струна.

– Великоваты, – задумчиво констатировала Люся, – ну ничего, с пивом потянет.

Через десять минут я не знала, что делать: мне хотелось истерически хохотать и рыдать одновременно только при одном взгляде в зеркало, из которого на меня смотрел гуманоид, похожий на кровяной сгусток и отсвечивающий невероятно красоты и синевы фингалом, выгодно оттеняемым красным пинжачком.

– Бедный Завьялов, – хрюкнула Катька, зажав рот ладошкой.