Плюш

Я принимаюсь рыться в вещах и спустя сорок с лишним минут, на мне узкая темно-зеленая юбка с замком от пупка до самого подола и белая футболка с длинными рукавами. Перепрыгивая через ступеньку, я спускаюсь вниз. Папа с мамой о чем-то оживленно говорят, сидя на диване в гостиной. Они так заняты друг другом, что не слышат моих шагов. Мама игриво хихикает и заползает к папе на колени. Милая картина. Но когда папа с тихим рычанием ударяет маму по заднице, я прочищаю горло. Я люблю своих родителей, но наблюдать подобные моменты – спасибо. Здоровая психика мне важней.

– Ой, Вив. – Мама пытается сползти с коленей папы, но он ее удерживает.

– Можете продолжать, – хмыкнув, говорю я и подхожу к маленькой гардеробной размером в пару шагов.

Я надеваю теплый, достающий мне почти до икр коричневый кардиган и ботинки на невысоком толстом каблуке.

– Скоро ужин, – наблюдая за мной, говорит папа.

Натянув шапку, я хватаюсь за дверную ручку.

– Я съем все, что вы мне оставите, клянусь. Но сейчас я хочу погулять. До скорого.

Не давая шанса им ответить, я выхожу на улицу. Думаю, они бы вряд ли это сделали. Я свалила вовремя.

Машина Лиама оказалась чуть дальше по переулку, дальше от входа в парк. Когда я забираюсь в салон, он несколько секунд изучает меня, прежде чем поцеловать. На нем снова одна лишь толстовка и черные брюки, заправленные в кожаные ботинки.

Мне до сих пор не верится, что я с ним. Что я могу коснуться его, поцеловать. Месяцы моих мучений остались позади.

– Ну что, хочешь перекусить? – после поцелуя интересуется он.

Я киваю и пристегиваю ремень.

– Да, но…

Он улавливает мое замешательство.

– Да, к сожалению, мы вряд ли сможем поесть в городе. Кто-нибудь все равно увидит.

У меня сводит желудок от досады. Но это то, что необходимо. Прятаться. Если даже мы будем бывать в тех местах, где не бывают наши знакомые, кто-нибудь может заметить. Парень, который знает парня, который знает парня и так далее. Я не утверждаю, что в Эшборо каждый знает каждого. Но ручаюсь за то, что тренера любимой команды Эшборо Флэйм уже знают все. В городе нет больше команд, играющих на таком уровне, и нашей школе принадлежит единственная в городе ледовая арена. В государственной школе Сэмуэля Хэдли есть своя команда, но они участвуют лишь в окружных соревнованиях.

– Тогда удиви меня, – улыбнувшись, говорю я.

Он ведет машину одной рукой, а второй рассеяно гладит мое колено. Это такое обыденное прикосновение, словно мы вместе кучу времени.

– Как скажешь, – мягко отвечает Лиам.

Через пятнадцать минут мы оказываемся за пределами города на берегу озера. В озерной глади отражаются звезды и полумесяц. Здесь так тихо, что можно услышать малейший шорох. Рядом находится небольшой холм. Если на него взобраться, то можно увидеть далекие огни Ванкувера.

– Нашел это место, когда переехал сюда, – говорит Лиам, пристально глядя на озеро.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него. Мы ведь практически ничего не знаем друг о друге.

– Ты скучаешь по Торонто? – спрашиваю я.

Мы стоим на самом берегу в шаге друг от друга.

– Да, – отвечает Лиам. – Иногда мне не хватает его энергии.

– И ты не жалеешь, что оказался здесь?

Он смотрит на меня, улыбнувшись одним уголком рта. Я не хочу, чтобы он думал, что я намекаю на себя. Мне действительно интересно.

– В какой-то момент я жалел о своем согласии, когда мне предложили здесь работу. Мне было тесно и дико. Но рядом океан и здесь тепло. – Он указывает на свою черную толстовку. – В Торонто еще лежит снег.

– Видишь, как много плюсов, – говорю я.

– Да, – соглашается он. – Их оказалось гораздо больше, чем я думал.

Он тянет меня к своей груди, и я прижимаюсь к его высокому и сильному телу. От его аромата у меня подгибаются колени.

Мы стоим так примерно минуту. Затем он ведет меня к машине и достает из багажника пакет с едой.

– Не знаю, что ты ешь, – говорит Лиам, раскладывая на капоте картошку фри, чипсы, какой-то салат в пластиковой упаковке, упаковку печенья «Орео», пончики в бумажном пакете.

Я давлюсь от смеха, наблюдая за этим.

– Что? – Лиам опускает руки. – Не говори мне, что сидишь на какой-нибудь диете.

– Нет, – я качаю головой.

– Ладно, тогда ты должна все это съесть. – Он приближается ко мне.

Я приникаю к его телу своим.

– На будущее: я обожаю молочные коктейли.

Он опускает голову и оставляет легкий поцелуй на моих губах.

– Понял.

– Ты расстроен? – интересуюсь я.

Он пожимает плечами, глядя в сторону.

– Меня больше волнует реакция парней. Нужно уметь проигрывать. И вот еще что, на будущее, – повторяет он мои слова. – С тобой я не стану обсуждать хоккей.

– Что? – Я даже отстраняюсь. – Почему?

– Потому что он итак занимает большую часть моей жизни.

И для этого у него есть друзья и сама команда.

– Я так понимаю, что я должна развлекать вас, тренер Фаррелл, в ваше свободное время?

Его глаза вспыхивают опасным огоньком, когда я называю его тренером.

– А у вас получится, мисс Роббинс?