Плющ и Малина

Пара прогульщиков и будущих родителей Анжелики удачно прошла патрули и оказалась в мире королей, разбойников, сводящих с ума красоток алхимиков, бушующих страстей и приключений…

Возвращаться из волшебного мира не хотелось, все их последующие встречи, так или иначе, происходили в сказочной реальности маркизы Анжелики…

Другого имени для будущей дочери уже не существовало.

На последнем курсе создавшие семью, родители Анжелики красотой и статью были способны заткнуть за пояс всех аристократов авантюрного кинобестселлера Бернара Бордери.

Жизнь в общежитии, потом в крошечной съемной комнатушке, отделенной от хозяйской половины фанерной стенкой, не доходящей до потолка, уносила любовь, красоту, молодость и надежду. Распался мир королей и авантюристов, распалась семья им созданная…

Дочь унаследовала красивое имя, соответствовать которому было сложно, имея непропорциональную фигуру, тусклые волосы, длинный нос и близко посаженные глаза.

«Надо же, у таких красивых родителей такой некрасивый ребенок. Бедная девочка» – слышала Анжелика. Чувство такта у добрых людей заменяла жалость. Анжелика никогда не обижалась на правду. А это была правда – красота прошла мимо.

Зато интеллекта и жажды знаний Господь отвесил Анжелике двойную норму. Мать оставляла Анжелику в кроватке, с горшком и книжкой. В четыре Анжелика бегло читала. В шесть принялась за взрослую литературу. В шестом классе уже поправляла учительницу английского. Девочки с ней не играли, мальчишки даже не дразнили.

В десятом одноклассники поголовно держались на репетиторах и с ужасом готовились к экзаменам. Анжелика брала призы на олимпиадах и уже сама давала частные уроки.

В успехе вступительных экзаменов в вуз сомнений быть не могло. Имея блестящий аттестат надо было просто написать достойное грамотное сочинение.

…Анжелика была совершенно не готова к провалу. Редкая врожденная грамотность, начитанность, феноменальная память вкупе с железным характером исключали возможность ошибок в сочинении.

Анжелика потребовала объяснений. Приемная комиссия пошла навстречу и предоставила проверенную работу, всю испещренную неуместными знаками препинания. Анжелика поняла, что доказать свою непричастность к возникшим запятым невозможно. Ни одна экспертиза не взялась бы за доказательство авторства возникших почти после каждого слова закорючек. На нее смотрели добрыми глазами, выражали сочувствие, советовали поработать над синтаксисом и прийти на следующий год. Она и так недолюбливала педагогику, а после такой подлости искренно желала ей смерти.

Анжелика в последний раз взглянула на портрет пеликана, без наркоза разрывающего свою грудь, и захлопнула дверь в храм бескорыстной любви к подрастающему поколению. Рядом с пеликаном красовались портреты членов приемной комиссии, они немного вздрогнули от хлопка двери, но как всегда удержались на месте.

Как ни странно, Анжелика быстро нашла работу. «Подтягивая» английский в очень небедной семье, добилась многого, несмотря на просьбы старшего сына поменять репетитора и найти «что-нибудь менее страшное».

Глава семейства занимал солидный пост. «Королева мать» ценила достоинства мужа, терпела слабости и уверенно вела семейный экипаж, крепко держа в руках финансовые вожжи. Ей регулярно, по сложившемуся графику приходилось «увольнять» секретарш нестойкого супруга. На месте вышедшей в отставку помощницы тут же появлялась ее копия. Вкус у чиновника был постоянен. «Солярис» какой-то. Клонируют их что – ли?» – обреченно вздыхала мудрая супруга.

Анжелика была просто находкой, безупречной в своей безопасности. Глаза хозяйки излучали искренний восторг. На Анжелику обрушился ливень похвалы и комплиментов. Через неделю чаепитий «королева мать» и Анжелика знали все друг о друге, говорили на одном языке, вернее почти не говорили, что свойственно умным женщинам.

Главе дома была внушена, ни сразу, конечно, мысль, что иметь длинноногих и безголовых помощниц – дурной вкус и немодно. Помогло выдающееся головотяпство очередной красотки, вызвавшее такие последствия, простить которые было невозможно ни за какие длинные ноги.

Словом, Анжелика получила должность. В тот же день к ней вернулось школьное прозвище «Немаркиза». В делах начальника был наведен идеальный порядок, более того бардак и безделье постепенно, но неуклонно исчезали из всех отделов.

Анжелика никогда не доносила впрямую. Более того, сотрудника, действующего мимо интересов шефа, сначала пронзал взгляд маленьких острых глаз. Это был благородный предупредительный выстрел. Если зарвавшийся клерк не воспринимал предупреждения, его ждали гарантированные неприятности.

Никто не догадывался кто «греет» Анжелику, откуда она взялась и почему у нее столько власти. Одним только взглядом металлических глаз короткие юбки и шпильки в коллективе были отменены. Шеф заскучал. «Только попробуй ее уволить» – ультимативно прошипела Анжеликина покровительница.