Плющ Леонид. На карнавале истории

председатель — академик А. Снежневский (директор Всесоюзного института психиатрии);

члены комиссии: заведующий кафедрой Института усовершенствования врачей Морозов, заведующий 4 клиническим отделением Научно-исследовательского института судебной психиатрии Лунц, руководитель отдела профессор Ануфриев.

Диагноз: страдает хроническим психическим заболеванием в форме шизофрении. Указанное заболевание характеризуется ранним началом с формированием паранойяльного растройства — элементами фантазии, наивностью суждений, что и определяет поведение. За время от 1 до 2-й экспертизы состояние улучшилось. Появилось расстройство эмоционально-волевой сферы (апатия, безразличие, пассивность). Стабильная идея реформаторства трансформировалась в идею изобретательства в области психологии. Присутствует некритическое отношение к содеянному. Представляет социальную опасность, нуждается в лечении.

От адвоката я узнала, что вторая экспертиза приз нала возможным лечение в больнице общего типа. Адвокат виделся с Леней, передал привет, говорит, что держится хорошо. Сам адвокат убедился в его абсолютном психическом здоровье, но иллюзий не строит.

25-29 января шел суд.

Председателю Верховного Суда УССР

Житниковой Т. И.

5 февраля с.г. адвокатом по делу Плюща Л. И. было подано ходатайство о пересмотре дела в Верховном Суде УССР. Прошу также рассмотреть в связи с этим и мое заявление…

Николай Викторович!

Леонид Ильич!

Алексей Николаевич!

Если бы не крайняя необходимость, я бы не осмелилась отнимать у вас время этим частным письмом. Помогите мне, иначе произойдет нечто страшное. Я обращаюсь к вам, так как вы являетесь сторонниками сказанного на XXIV съезде КПСС:

«Любые попытки отступить от закона или обход его, чем бы они ни мотивировались, терпимы быть не могут. Не могут быть терпимы и нарушения прав личности и ущемление достоинства граждан. Для нас, коммунистов, сторонников самых гуманных идеалов, это — дело принципа».

15 января 1972 г. сотрудниками республиканского КГБ был арестован мой муж Плющ Л. И. и в нашей квартире был произведен обыск. Дело в том, что Леонид Иванович, математик по профессии, входил в Инициативную группу защиты прав человека в СССР и подписал несколько писем-обращений к нашему правительству и в ООН. Во время обыска были изъяты некоторые материалы, не издававшиеся в СССР. Но, главное, сами по себе эти факты еще не могут быть основанием для осуждения.

Я полагала, что степень виновности моего мужа будет определена законом, а не личными конъюнктурными соображениями отдельных должностных лиц.

Но некоторые сотрудники КГБ, не имея материалов для предания моего мужа суду и будучи уверенными в полной безнаказанности, встали на путь откровенного беззакония.

Втайне от меня мой муж был подвергнут медицинской экспертизе, признавшей его невменяемым и рекомендовавшей принудительное лечение в лечебнице специального типа. Чтобы необходимость в этом изуверстве ни в ком не вызывала сомнения, КГБ направило мужа (и опять втайне) через несколько месяцев после первой экспертизы на повторную экспертную комиссию, членами которой были несколько академиков-психиатров. На этот раз принудительное лечение рекомендовалось в лечебнице общего типа.