Плюшевый

После похорон Теи Стейнер школа превратилась в настоящий дурдом. Унылые ученики передвигались по школе с опушенной вниз головой и напоминали шатающихся зомби. Учителя хныкали над журналами и не уставали толкать длиннющие речи скорби. Они развешивали фото Теи на каждом углу и засыпали коридоры цветами, отчего нахождение в школе стало попросту невыносимым. Мне было жаль девушку, новость о его гибели действительно шокировала меня, но эти люди явно переигрывали. Они сделали из нее звезду вместо того, чтобы лучше присматривать за ней при жизни. Ну или тихонечко почтить память усопшей. Так зачем весь этот траурный цирк? Нервирует до дрожи.

Теедо не присутствовал на похоронах своей бывшей, так снова пропал. Я не видела его с тех пор, как он оставил меня у двери с обжигающим клеймом на плече. Этот факт заставил меня над многим задуматься, а точнее, засомневаться в Теедо и в его законопослушности. Это были самые неприятные мысли, но ведь действительно все указывало на него. Последний разговор Теда и Теи был, мягко сказать, неудавшимся. Она пригрозила раскрыть его тайну, и он мог перестраховаться таким образом – цинично убрать. Тею нашли утопленной в пруду, а Тед был насквозь мокрым, когда мы встретились. Любовь любовью, а такие совпадения игнорировать нельзя.

Но эта любовь – та еще сука. Она не дает усомниться в нем наверняка и всеми силами оправдывает каждое его действие. Каждая мысль о Теде выворачивает меня наизнанку. Манипулирует. Зажимает в тиски. Душит. Вертит мной как хочет. Я теряю контроль и забываю обо всем плохом. Становлюсь слепой, как новорожденный зайчишка. Я люблю. И, кажется, это прекрасно.

Несмотря на то, что Тед пропал, я продолжала дожидаться его на «Бездельнице», в надежде увидеть и услышать те слова, которые растворят все эти горькие сомнения. Он должен был убедить меня в обратном. Но, его нет. Он продолжает скрываться, а я зарываться в себе.

Все вспоминаю его поцелуй. Такой волшебный и единственный. Его губы оставили на мне отпечаток. Только этот отпечаток оставлен на сердце. Не могу перестать думать он нем. И даже сейчас, касаюсь пальцами своей ключицы, трогаю плечо и понимаю…

Что потеряла свой чокер. Старая подвеска с круглым кулоном, набитым горсткой моих детских волос уже держалась на соплях и вполне возможно, что я могла потерять ее, но – почему все неприятности наваливаются на тебя разом, что совсем не свойственно счастью? Так нечестно.

Вот и очередной вечер не принес своих результатов – я покинула «Бездельницу», так и не встретив Теедо. Я возвращалась домой обычной дорогой, но, мне пришлось поменять направление. Что я там говорила про ведро неприятностей на свою невезучую голову? Так вот. Мои любимые ребята, мои крошки, мои муси-пуси говнюки, а то бишь – Олли, Маур и Кайдо, – расположились на лавочке в небольшом сквере, перекрыв мне единственную дорогу домой. Как же я обожаю их! Они как всегда вовремя!

– Что-нибудь слышали о Росси? – спросил Кайдо, и мне пришлось притормозить. Спрятавшись за большим кустом, я как следует напрягла слух.

– Нет, – ответил Маур. – Но все только его и подозревают. Вы заметили, как он покинул вечеринку?

– Кажется, он ушел с той малолеткой, – сказал Олли.

– Ты думаешь, это их рук дело?

– Возможно, – согласился конопатый. – Эта малая на всю голову отбитая. Мало ли, на что она способна?

Ох, спасибо Ол, я тоже тебя люблю!

– Вы не забывайте, что Лойт тоже тогда пропал, – вставил Кайдо. – Нельзя списывать его со счетов.

– Кто? Лойт? – рассмеялся Маур. – Да он мухи не обидит!

– Ты, наверное, забыл, Маур, но однажды, он сломал одной маме-мухе руку и запер в гараже на трое суток, пока ее на работе не спохватились.

– Но она хотела продать его! Она заслужила это!

Проезжающая мимо машина была готова выдать меня со всеми потрохами, и я решила убежать. Потрохами… Как же это иронично.

Кусая губы, я продолжила свою вечернюю прогулку. И хоть парни подкинули мне еще одного подозреваемого, радости от этого не прибавилось. Или же любовь всей моей жизни был опасным маньяком и убийцей, или единственный друг был тем еще психопатом, с явным раздвоением личности – невеселый раскладик, не так ли?

И даже несмотря на то, что я палец о палец не ударила, чтобы Тея отправилась кормить рыб, но почему-то, чувствовала себя виноватой. Я ведь могла спасти ее. Поговорить. Проводить домой. Я могла дать ей хорошего пенка, вырвать алкоголь из ее рук и рассказать, что с незнакомыми дядями разговаривать нельзя. Вот только загвоздка в том – был ли тот «дядя» незнакомцем? И почему никто не говорит о самоубийстве? Тея была подавлена. Разбита. Каждая третья девчонка задумается об этом, если ее прилюдно унизит бывший любовник. Ну, наверное.

Я бродила по безлюдным улицам, считала пробки от бутылок, разглядывала людей, ужинающих в местных ресторанчиках, пока не заметила знакомый силуэт и не остановилась. Прилипнув к окну небольшого паба, я пристально вглядывалась в движения сидящего у бара парня, а когда тот дернул головой, то моментально оправдала свои догадки – Тед.