Плюшевый

– Возможно, – бесстыдно заявляет он. – Вот скажи мне, малыш, я мед или дерьмо? Почему так все и липнут ко мне?

Мое сердце разрывается на две последние возможные части.

– Ты снова солгал мне! – кричу я и хватаюсь за голову. – Ты никогда не изменишься, Росси! Никогда! – я готова убить себя за то, что позволила ему влезть себе голову. – Это конец, слышишь?! Точка! Дерьмо! Ты – стопроцентное дерьмо!

Тед отмахивается, проходит в комнату и в обуви падает на кровать.

– Да не переживай ты так. Прорвемся. И не ори, ты забрызгаешь меня слюнями.

– Пошел вон! – ору я и указываю на дверь.

– Не-а. Ни-ку-да я не пой-ду, – поет он, мотая ногой. – Лучше прыгай ко мне. Займемся делом. Вспомним молодость. Помнишь наши ночи на бездельнице? – он подмигнул.

Этот двадцатилетний ублюдок снова сменил маску. Как же искусно он это делает. Он не мог оставаться здесь, но я была бессильна. Я не могла выпереть его из собственной квартиры, полагаясь на свои возможности. Это было просто невозможно. Тед не из тех, кто прислушивается к просьбам и тем более выполняет приказы. Напротив, он сделает все в точности наоборот.

Однако, у меня был один патрон. Эдакая черная ладья, которая сделает «шах и мат». Одна темная тайна, которая заставит его возненавидеть меня. Впрочем, этого я и хочу. Хочу, чтобы он навсегда исчез из моей жизни и вычеркнул из своей меня. Наша встреча была ошибкой. Еще тогда, пять лет назад, я допустили грубую ошибку, решив, что он – единственный. Он единственный, кого нельзя подпускать к себе. Он тот, с кем не стоит заговаривать на улицах и просить о чем-либо, потому что, однажды, сделав тебе услугу, он попросит взамен твою жизнь. В этом жаден. Алчен.

– Перестань дуться, Тати, иди ко мне, – скулит он.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох.

– Я должна в кое-чем признаться, Тед, – на выдохе говорю я.

– Я и так знаю, что ты любишь меня. Опустим.

Мои внутренности сводит. Я до боли закусываю губу и хватаюсь рукой о косяк, чтобы не упасть.

– В этом-то и проблема. Мои чувства здесь ни при чем.

Чувства. Чувства. Чувства. Порой мне кажется, что это липкая паутина. Мы пытаемся выбраться из нее, но только больше запутываемся. Казалось бы – всего лишь паутина. Но моя, особенно крепкая, такая прочная, словно леска.

– В чем дело? – спрашивает Тед.

Еще секунда, и я освобожу себя от нелегкого бремени.

– Помнишь, тогда, три года назад, полиция стала подозревать тебя?

Тед перестает трясти ногой. Он замирает.

– И?

– Это Лойт заявил на тебя.

– Что?! – он вскакивает с кровати. – Это животное?!

Он вышагивает по комнате и сжимает кулаки.

– Ах он маленький говнюк! Я убью его! Из-за него это вся канитель началась?! Дерьмо, да он мне все жизнь испоганил! Убью мразь! Клянусь, он уже труп!

– Нет. Нет, – я жестикулирую рукой, одновременно сбавляя его пыл и прибавляю себе воздуха. – Лойт заявил в полицию, потому что его об этом попросили. Он здесь не при чем.

Он останавливается. Его глаза вспыхивают гневом.

– Попросили?! – он подлетает ко мне и хватает мое лицо. – Кто это сделал, Аста?! Кто?! Говори!

Навернувшиеся слезы обжигают глаза. Я сглатываю.

– Я, – признание с трудом дается мне. – Это сделала я.

Тед перестает дышать. Моргает. А потом в неверии качает головой.

– Нет, – смеется он. – Нет. Нет. Не говори так.

По моим щекам катятся слезы и одновременно выходит тяжесть из груди. Эта ноша была слишком тяжелой.

– Я все ему рассказала, Тед, – мой голос превращается в писк. – Это была я. Все случилось по моей наводке.

Улыбка спадает с его лица. Он растерян. Обескуражен.

– Ты? – обводит он губами.

Я нахожу в себе силы, чтобы кивнуть в ответ.

думает. Вспоминает. Анализирует. И в какой-то момент понимает, что я говорю ему правду. Пазл собрался в его голове.

– Не страшно, Тати, – таинственно шепчет он. – Я прощаю тебя.

Я не верю собственным ушам и в то же время, чувствую, как его руки опускаются на мою шею. Его руки горят. От прежнего холода не осталось и следа. Он в ярости.

– Не бойся. Все будет хорошо. Я прощаю тебя.

Тед водит подушечками пальцев по моей шее. Его лицо искривляется в обиде. Нижняя губа отпирается. В какой-то момент, его пальцы сжимаются на моей шее.

– Все. Будет. Хорошо.

Воздух перестает попадать в мои легкие. Я задыхаюсь. Впрочем, я была готова к такому ответу. Я не жалею. Пусть даже перед смертью, но я буду уверена в том, что не ошиблась. Перестану сомневаться и корить себя за прошлый проступок. Я буду знать, что все это время, за игрушечной внешностью скрывалось чудовище и, наконец, обрету спокойствие.

Глава#2.

Остров Сааремаа. Эстония.

3 июня 2000 года.

11:56