Плюсы неразделенной любви

– Знаешь, моя мать была такой же. Твоя элтэрбобэ[43], то есть. Прекрасная была швея. – Бабуля подается вперед. – У нее была машинка «Зингер» двести первой модели, и она всю одежду шила сама. Получалось чудесно. В школе все девочки спрашивали у меня, где я покупаю платья.

Я киваю. Чувствую, что нужно что-то сказать.

– Она бы очень тобой гордилась, мейделе.

Перед моими глазами возникает картина: моя прабабушка дает пять другим нашим предкам в телевизионной версии Кэссиного рая.

– Скажи, а у тебя есть швейная машинка?

Я качаю головой:

– Я шью обычной иголкой.

– О, ну тогда с этим надо что-то делать. Молли, машинка изменит твою жизнь.

– Наверно.

Я улыбаюсь.

Тут я слышу шаги Кэсси на лестнице.

– Привет! Я ухожу! – говорит она.

– Постой-ка. – В гостиную входит Надин с Ксавье на руках. – Куда ты собралась?

– К Мине.

– Ладно, но к ужину ты должна быть дома. Бабушка у нас последний вечер.

– Э-э. Так. Мы хотели…

– Нет. В шесть часов ты должна умостить свою задницу вот на этот самый стул. Понятно?

Кэсси молча достает телефон и что-то печатает.

Надин качает головой.

– Йоу. Убери мобильный. Так разговоры не ведут.

– Я пишу Мине…

– Ага. Я догадалась.

В глазах Кэсси появляются чертики.

– Да я в прямом смысле слова написала ей о том, что в шесть мне нужно быть дома. Если бы ты дала мне секунду и не перебивала, то узнала бы…

– Эй-эй-эй, – одергивает ее Надин. – Не надо так со мной разговаривать. Теперь ты вообще никуда не идешь.

– Что?!

– Ты заслужила целый день с любимой семьей. Дома. – Надин пожимает плечами.

– Издеваешься? Из-за того, что я писала сообщение? Охренеть. Охренеть!

– Да, и за языком следи. Тут тоже не все гладко.

Кэсси всплескивает руками:

– А когда это тебя стало волновать?

– Знаешь что… – начинает Надин, но Кэсси ее перебивает:

– Это полный бред. Где Патти?

– Она сегодня принимает роды, – отвечаю я.

Кэсси пыхтит и падает в кресло.

– Хочешь помочь нам красить банки? – спрашиваю я через минуту.

Она язвительно хмыкает:

– Ну уж нет, спасибо.

– Ого, – говорю я.

– Господи Иисусе. Молли, хватит.

– А я ничего и не делаю.

– Уфф… Смотришь на меня как… Нет. Слушай, без обид, но как ты думаешь, чего мне хочется: красить гребаные банки с тобой и бабулей или тусить со своей девушкой?

Воцаряется мерзкая, пульсирующая тишина. В груди все сжимается, в горле становится тесно, но плакать я не стану. Не сейчас.

Но глаза колет. Поэтому я пялюсь в пол.

– А я хочу сказать, что обожаю телефоны «Эппл», – ни с того ни с сего объявляет бабуля. – И знаете, кого еще? Сири. Пробовали попросить ее поделить ноль на ноль? Шутки у нее будь здоров!

Знать не хочу, откуда бабушке Бетти всё это известно.

Но я понимаю, что она делает, и это срабатывает. Теперь в комнате на пятьдесят процентов легче дышится.

– Разве у тебя есть айфон? – с подозрением спрашивает Кэсси.

– О да, айфон у меня есть, – говорит бабуля, – и айпод тоже, и аймак, и эйрмак…

– Эйрмак? – уточняю я, а бабуля заговорщицки мне подмигивает.

– Сплошное вранье, Бетти, – вставляет Надин, и у меня вырывается смешок, хотя я пыталась сдерживаться.

А бабуля грозит ей пальцем:

– Я своим враньем горжусь.

– Ушам своим не верю, – возмущается Кэсси.

Она массирует виски, словно самый главный мученик на планете. А потом разворачивается и взмывает по лестнице на второй этаж.

15

Естественно, на ужин Кэсси приходит в нормальном настроении, словно они с Надин и не ссорились. И как будто она не говорила, что не хочет тратить воскресенье на меня. Я решаю с ней не разговаривать, но у нее к таким штукам иммунитет. Стоит ей пару раз на меня зыркнуть (Молчаливая Атака Кэсси), и вот я уже сама рассыпаюсь в извинениях. В общем, лучше обо всем позабыть.

Хотела бы я с легкостью забывать о подобных вещах.

Мы рассаживаемся вокруг стола; Кэсси пристегивает ремешки на детском стуле Ксава. Но бабуля с мамами настолько увлечены беседой, что даже не замечают нашего присутствия.

– Не знаю, – говорит Надин, напряженно пожимая плечами. – Она просто сказала, что не сможет. – После чего наливает себе бокал вина и залпом его выпивает, будто это лимонад.

Надин. Вау.

– Может, у нее нет денег… – начинает Патти.

– Или она просто гомофобная стерва.

– Кто это гомофобная стерва? – спрашиваю я.

Троица разом замолкает и пялится на меня.

– Прости, котик, – отвечает Патти, молниеносно взглянув на Надин. – Наверное, не стоит обсуждать это за ужином.

– Кому за вас вломить? – интересуюсь я.

Кэсси кривится:

– Это тетя Карен, да?

– Ага, – кивает Надин.

Кэсси закатывает глаза.

– Ну, я не удивлена.

– Она не придет на свадьбу? – спрашиваю я.

Патти поджимает губы.

– Да, она… Ну ты знаешь. Карен есть Карен.

Странно – в детстве Надин с тетей Карен были очень близки. Гораздо более близки, чем с папой Эбби, дядей Альбертом. Карен ни разу не была замужем. У нее нет человеческих детей – она предпочитает четырех спасенных ею собачек. И хотя живет она в Аннаполисе и они с Надин общаются каждую неделю, я и Кэсси видели ее всего пару раз. Как правило, тетя заезжает к нам, когда Патти на работе. И делает вид, что ее вообще не существует.

Другими словами – гомофобная стерва.