Плоды экуменического древа. Экуменическое движение в экклезиологическом аспекте

Но, скажет кто-нибудь, тяжко и неприятно объявлять о виновных в этом (участии в иудейских обрядах) [или же в сочувствии еретикам]. Нет. Тяжко и неприятно молчать об этом, потому что такое молчание и для вас, которые скрываете, и для тех, которых скрываете, гибельно тем, что вооружает против вас Бога. Не гораздо ли лучше досадить подобным нам рабам, лишь бы приобресть спасение, нежели раздражать против себя Господа? Ближний, хотя теперь и понегодует, не может однако же сделать тебе никакого вреда, а впоследствии будет еще благодарен тебе за врачевство. Но Бог, если ты умолчишь и скроешь, в угодность своему ближнему, для него гибельную, — подвергнет тебя самому тяжкому наказанию.

Значит, молчанием ты и Бога вооружишь против себя, и брату повредишь, а объявлением и открытием (виновного) и Бога умилостивишь к себе, и брату принесешь пользу, и сделаешь его самым пламенным другом, когда он на опыте узнает твое благодеяние <...>

Разве ничтожно различие между нами и иудеями? Разве спор у нас о пустых вещах, так что можно считать за одно и то же (и христианство, и иудейство)? Что ты соединяешь несоединимое? Они распяли Христа, Которому ты поклоняешься. Видишь, какое различие! Как же бежишь к ним, убийцам, ты, говорящий о себе, что поклоняешься Распятому? Я ли выдумываю этот способ обвинения и этот род обличения? Не этот ли способ употребляет против них и Писание? Послушай, что говорит именно против них Иеремия: отыдите в Кидар, и видите; послите в островы Хеттим, и познайте, аще сотворена быша таковая. Что же это такое? Аще премениша языцы боги своя, и тии не суть бози: вы же пременисте славу свою на то, от него же не упользуетеся (Иер. 2, 10)<...>

Но так как мы поставили себе целию не только [то], чтобы заградить уста иудеям, но и то, чтобы больше научить в церкви собственным догматам, то вот теперь докажем подробно и то еще, что и храм (иерусалимский) уже не будет восстановлен, и иудеи не получат опять прежнего устройства.

Таким образом и вы вернее узнаете апостольские догматы, и они более будут уличены в нечестии. А свидетелем этого представим не ангела, не Архангела, но Самого Владыку всей вселенной, Господа нашего Иисуса Христа. Вошедши в Иерусалим и увидев храм, Он сказал, что Иерусалим будет попираем языки, дондеже скончаются времена язык (Лк. 21, 24), то есть время до скончания мира. Эту же угрозу Он произнес и о храме, сказав ученикам, что не имать остати зде камень на камени иже не разорится (Мф. 24, 2), и таким образом предвозвестил совершенное разрушение и конечное запустение [иудейского] храма.

Но иудей, конечно, отвергает это свидетельство и не принимает сказанного (Иисусом Христом). «Это сказал, — говорит он, — мой враг. Я распял его, как же приму его свидетельство?» Это-то и дивно, иудей, что Тот, Кого ты распял, уже по распятии своем разрушил твой город, рассеял твой народ и разбросал по всему лицу земли твое племя. А этим и показал, что Он воскрес и жив и теперь на Небесах. Так как ты не захотел познать Его могущество в благодеяниях, то Он дал тебе понять Свою непобедимую и необоримую силу в карах и наказаниях. Но ты и после этого не веришь, и не признаешь Его Богом и Владыкою всей вселенной, но считаешь обыкновенным человеком <...>

Никто из вас да не укоряет слово наше в неблаговременности за то, что сегодня, когда созвали нас мученики, мы, оставив сказание об их подвигах, выступаем против иудеев. И для них (мучеников) это слово приятнее. От наших похвал они нисколько не сделаются славнее. В самом деле, какая нужда в наших словах тем, которых и подвиги выше смертной природы, и награды выше силы и понятия (человеческого)?

Они пренебрегли настоящею жизнию, попрали пытки и мучения, презрели смерть, воспарили к небу, освободились от волнения житейских забот, достигли тихой пристани, неся с собою не золото и серебро и драгоценные одежды, но сокровища некрадомые — терпение, мужество и любовь. Они востекают теперь в общение с Павлом, окрыляясь, еще до (получения) венцов, ожиданием венцов, и избегая наконец неизвестности будущаго. Какая же им нужда в наших словах? И вот почему им приятнее настоящий предмет.

От наших похвал, как я сказал выше, ничего не прибудет к их славе, а от наших ратований против иудеев будет им великое удовольствие, и они охотно выслушают, особенно слова, высказываемые в защиту славы Божией. Мученики особенно не любят иудеев, потому что сильно возлюбили Того, Которого те распяли. Те говорили: кровь Его на нас и на детях наших (Мф. 27, 25), а эти пролили и свою кровь за Того, Кого те убили. Так они с удовольствием выслушают эти слова <...>