Плоды экуменического древа. Экуменическое движение в экклезиологическом аспекте

Прочитав это, я задался вопросом: откуда взялись такие странные подробности? Диакон ссылается на труд некоего Д. Оболенского «Византийское содружество наций: шесть византийских портретов», с. 408. Но ведь в житиях святых Кирилла и Мефодия, составленных свт. Димитрием Ростовским130, указывается, что Мефодий был рукоположен Константинопольским Патриархом Игнатием еще до первого миссионерского похода к хазарам: «[Когда же св. братия] восхотеша возвратитися во своя, оставляюще хозаром вместо себе священников из Херсона пришедших... [Царь и Патриарх Фотий] хотяху возвести их на степени святительские, они же весьма отрекошася таковаго сана, Мефодия убо убедиша быти игуменом в монастыре, нарицаемом Полихрон...».

Как видишь, отец, св. Мефодий уже имел сан священника и был назначен игуменом мужского монастыря. А когда святые братия отправились на проповедь к славянам, то св. Кирилл был хиротонисан во епископа Моравского Патриархом Фотием, учеником и преданнейшим чадом которого он являлся. И какая была нужда епископу Моравскому рукополагать своих учеников в Риме, нарушая 35-е апостольское правило?

Латинские басни, пересказанные неким диаконом, чужды Православию. Они имеют определенную цель — доказать всему миру, что славянские государства, в том числе и Россия, являются канонической территорией Рима. Эта заведомая ложь есть ничто иное, как проповедь папизма. Кому же мы должны верить? Либеральному диакону, — неизвестно, будет ли он жив или мертв в Царствии Небесном, — или святителю Димитрию, который живее всех живых нынешних епископов и молится о нас у Престола Божия? Думаю, что правильнее доверять святому отцу.

Диакон, на которого ты ссылаешься, пишет: «Общеизвестно, что в 867 году Фотиевский Собор проклял папу Николая». Откуда такие факты? Напротив, общеизвестно, что никаких актов этого Собора не сохранилось: один их экземпляр, посланный в Рим, был сожжен в 869 году, а другой — на Константинопольском Соборе в том же году. Поэтому никто теперь достоверно не знает содержания постановлений Фотиевского Собора. Только из сохранившегося Окружного Послания известно, что Фотий писал его отнюдь не против папы, а по поводу отступлений латинских миссионеров, которые вводили новые обычаи: «поститься в субботу; вкушать молоко и сыр во время Великого Поста; гнушаться живущими в законном браке священниками; к тому же они вторично помазывали миром тех, над кем совершали это Таинство греческие пресвитеры». И самое главное, о чем писал свт. Фотий, это о прибавлении некоторыми латинянами в Никейский Символ веры слов: «и от Сына исходящего» (filioque). Этот пункт подробно исследуется в послании, и против него приводятся святителем доводы троякого рода: logicus qualitas = чисто логического характера, reductio ad absurdum = обличающий абсурдность, и biblio-praedico = библейско-пророческий, подтверждаемый Священным Писанием и Преданием.

Указанные свт. Фотием отступления латинян тогда еще носили частный характер и не проповедовались публично. Официально ересь filioque была утверждена и внесена в текст Символа веры для пения на литургии папой Венедиктом VIII только в 1014 году, а до этого она встречала сочувствие лишь у испанских епископов. Полное осуждение и отпадение латинян произошло в 1054 году. Видимо, диакон историю изучал по непроверенным, неправославным учебникам, каких сейчас много, а потому и сложилось у него такое нелепое пропапистское суждение. Так, он ссылается якобы на традиционную тенденцию к примирению и на мнение свт. Филарета Московского, что будто бы он считал таинства латинян благодатными. Но если бы это было в действительности так, то свт. Филарет сослужил бы или, по крайней мере, причащался бы в римской церкви. Но за свою долгую жизнь он никогда этого не делал. Напротив, святой писал: «Наша Церковь единая истинная... все прочие христианские верования признает в расколе или в ереси». Да и сам труд, на который любят ссылаться апологеты благодатности латинских таинств, хотя и имеет некоторый либеральный оттенок, но был написан святителем в период становления с целью обратить латинян и униатов в Православную веру131.

Относительно же традиции приведу слова святителя Тихона, Патриарха Московского, который говорил: «Ни у меня, ни у моих епископов не только не было разговора о каком бы то ни было примирении с католичеством, но и не возникало этого в мыслях. Примирения с Ватиканом нет и быть не может. Этот план противоречил бы всему мировоззрению Православной Церкви»132.

Не удивительно, что этот диакон предлагает замалчивать проблему. Его призыв к молчанию можно сравнить с экфесисом царя Ираклия, который написал его по внушению Константинопольского Патриарха Сергия — еретика, осужденного на Трулльском Соборе. Этот документ был составлен лукаво и внешне выглядел миролюбиво, призывая к молчанию по вопросу о волях во Христе. На деле же он утверждал ересь монофелитства. Так и здесь, отец, нам предлагается молчать, в то время как папа открывает в России новые епархии, заманивает нашу молодежь в костелы дискотеками.