Плоды мести (СИ)

Пешие переходы даже по горным тропам сами по себе не так утомительны, как ожидание. Чем ближе монах подходил к монастырю, тем сильнее его терзало чувство тревоги. Ответы на вопросы могли причинить сильную боль, а молодой послушник с некоторых пор перестал считать ее необходимой частью самосовершенствования. Что если ответы его не устроят?

— Я просто поговорю и уйду, — твердил себе Михель, но с каждым новым шагом все сильнее переставал верить этой мантре.

Еще он не верил, что старый мастер добровольно захочет рассказать всю правду. Старик отличался редкостной изворотливостью и любил напустить туману даже когда просто отправлял послушников к колодцу за водой. Можно себе представить, во что обойдется попытка разговорить его на щекотливые темы.

Тропа всегда служила частью испытания духа и тела. Желающие стать послушниками ордена обязаны подняться на гору по этой извилистой дороге, постепенно сужающейся на высоте облаков до узкой кромки камня шириной в ступню. Если уж человек пройдет такой тропой до конца, значит, его решимость и правда крепка, а ловкость достаточна для обучения.

Можно было бы в этот раз выбрать дорогу, которой из близлежащих деревень доставляли еду, но тогда можно точно попрощаться с ответами. Скорее всего, пришлось бы исподлобья посмотреть в укоряющие глаза наставника у входа и прочитать в них: «Не справился? Очень жаль. Теперь вернись к своему поручению». И с позором уйти.

Нет, так не пойдет. К тому же Михелю хотелось сверить ощущения со своим первым подъемом. Тот путь он почему-то помнил в мельчайших подробностях.

Шаг, еще шаг, остановка. Замереть и сделать выдох. Перенести вес с одной ноги на другую и подвинуть ступню на полдюйма, вызвав небольшой камнепад. Звук падения камушков так далек, что уши просто не в состоянии его расслышать из-за завывания ледяного ветра. Удержаться от падения и сдержать рвущийся из груди крик отчаяния. Как же близко и как далеко! Перед глазами уступ, на который нужно сделать шаг, но ноги скользят, а рукам нет опоры. Оттолкнуться и прыгнуть. Полет и падение. Нет, не в пропасть — на камень уступа. Руки вцепились в край, а его, как котенка, за шкирку тащит наверх чья-то крепкая рука. Он лежит, а перед глазами морщинистые ноги в деревянных башмаках. Ждут его. Давно ждут и укоряют за нерешительность. Долго не мог прыгнуть, поэтому растерял силы из-за долгих сомнений и не допрыгнул. Мог ведь упасть и разбиться. Стыдно, юноша!

В этот раз все прошло куда легче. Михель ловко приземлился на уступе, сделав кувырок, и затормозил в двух шагах от пропасти. Нетренированному человеку такое не под силу, но он уже давно не новичок. Ну что, в этот раз никто не встречает? Ну и ладно.

Мужчина поднялся, отряхнул балахон от пыли и распахнул низкую дверь. Специально сделали такую, чтобы входящие кланялись при входе.

— Ты опоздал к обеду, брат, — сказал вместо приветствия проходящий мимо мужчина в черной монашеской рясе.

— Обойдусь как-нибудь.

Смуглолицый детина отнесся к появлению Михеля с полнейшим равнодушием, как будто послушники появляются из этой двери каждый день.

— Настоятель в молельне или в тренировочной?

— Святой Арконий оставил этот мир и нас третьего дня, — огорошил его ответом здоровяк. — Нового настоятеля пока не выбрали. Можешь помолиться в усыпальнице.

Голос Большого Лю заливисто расхохотался в голове, обескуражив и без того растерянного Михеля.

— Говорили тебе, зря время потратишь.

— Изыди, — вслух огрызнулся послушник.

Монах, успевший отойти с десяток шагов, обернулся, но ничего не сказал и пошел дальше по своим делам.

Михель обхватил руками седые виски и задумался. Лю выжидательно не мешал. Через какое-то время парень тряхнул головой и направился в сторону усыпальниц. Ответов там, конечно, не будет, но почтить память учителя нужно обязательно.

В подземельях обители простых монахов не хоронят. Такая честь выпадает только настоятелям, проведшим в своей должности не меньше десятка лет. Арконий управлял этим монастырем больше сорока, поэтому иного места для последнего пристанища святого и искать не стали.

Грубо отесанный камень стен, покрытый факельной копотью, да отполированный поколениями ног иноков пол — особым разнообразием переходы между частями обители не отличаются. Неширокая лестница привела Михеля в холодный, но на удивление сухой склеп. Воздух не затхлый, хотя и свежестью тоже не отличается. Именно здесь прямо в каменном полу замуровывают останки святых.

В иных культурах нетленные тела именуют мощами и выставляют на всеобщее обозрение по большим праздникам, чтобы верующие могли прикоснуться к ним в надежде на исцеление от недуга или еще какое чудо. В ордене же верят, что покой мертвых важнее, и просто хоронят.

Нужная плита обнаружилась сразу: камень еще не успел порасти особым светящимся мхом, который тускло мерцал на других надгробиях, и пока не затянулся слоем вездесущей пыли. Михель осторожно вставил факел в подставку, установленную рядом, и преклонил колени перед последним пристанищем великого человека.