Плоды школы Верт

Ни один мускул на лице Шипека не обозначил эти слова трусостью.

— Нам будет вас очень не хватать, граф.

Глава 4

Освободившись от навязываемых обязательств, мысли Бербериса вновь вернулись к теме вечера, пока ноги несли сквозь снег на урок по математике. Обычно преподаватели сами приходили к ученикам в классы, но для профессора Узва́ра сделали исключение.

По слухам профессору перевалило за сотню лет. Иссушенный кожей и телом, он имел слезящиеся глаза, пигментированные руки, а его пальцы, казалось, состоят из одних фаланг. Узвар был трогателен в своей старости, при этом служил образцом воли, поскольку находил силы вставать поутру, отыскивать у кровати тапочки и предаваться работе.

Однажды Узвар так и явился на занятие — в тапочках, о чём ученики деликатно умолчали. Сегодняшний урок визитом почтило всего пять персон. Чаще источника знаний, учебник по математике служил атрибутом соревнования по остроте рапиры. Учебник Бербериса был цел, а изложенные на страницах формулы обретали смысл по мере пояснения Узвара.

В конце урока профессор сам подошёл к нему:

— Ваша Светлость делает успехи в науке.

Неожиданная похвала зацепила Берберису душу.

— Уверяю, что Ваша Светлость сполна оценит полученные знания, когда сможет контролировать махинации управляющего поместьем.

— Возможно управляющего не будет! — выпалил Берберис и тут же болезненно сжал горло. Откровение слишком долго жило в нём и, надо же, вырвалось перед безобидным профессором!

— Вот как? — Узвар удивился. — Да простит меня Ваша Светлость, я человек старый, а время летит вперёд. Дворяне будут сами заведовать делами…

— Не в этом дело, — долго хранимая на сердце истина упорно лезла через сжатое горло. — Жена моего отца беременна. Снова. Прежде она исторгла на свет трёх дочерей, если следующий ребёнок окажется мальчиком, то титул графа перейдёт к нему, поскольку я… — горловой спазм достиг критической отметки, — незаконнорождённый…

Узвар удручённо покачал головой:

— Простите, Ваша Светлость, я забыл, что ваша матушка не успела обвенчаться до родов.

Семнадцать лет назад дочь приходского священника испустила дух, испустив из себя Бербериса. Граф признал ребёнка своим и взял на воспитание. Годы шли, Берберис рос, а его отец надумал жениться. Новоиспечённая графиня через год разродилась девочкой и в течение пяти лет настрогала ещё двух представительниц Преклетов. Берберис предполагал, что будет ненавидеть сестёр, однако вышло иначе и сёстрам было дозволено не только приставать к нему с расспросами, но также использовать в качестве пони.

Привязанность к малышкам служила своего рода подписью под договором взаимной терпимости между Берберисом и графиней. Но близился срок четвёртых родов, а бал начнётся уже сегодня.

— Позволит ли Ваша Светлость сказать кое-что не связанное с математикой и вообще с наукой? — на поверхности слезоточащих глаз профессора всплыл терпеливый вопрос.

Берберис кивнул.

— Вы молоды и сильны телом, также я имел честь отметить ваш ум. С подобным набором добродетелей Вашей Светлости нечего опасаться за будущее. Вам суждена долгая яркая жизнь! Цените каждый день как величайшую драгоценность. Уж кому-кому, а старику лучше всех это известно.

Уж для кого, а для старика всё давно позади! Он пережил свои страсти и невзгоды, а давать наставления о лёгкости бытия неспокойной молодости, стоя одной ногой в могиле, попросту глупо.

Берберис сухо поблагодарил профессора. Раздражение защипало изнутри — начало дня чересчур насыщенно событиями для спокойной подготовки к вечеру, всё лишнее так и норовит подлезть под ноги, а праздничный камзол по-прежнему нуждается в пришивании пары пуговиц, не говоря про ожидающие чистки туфли. Вещи уже не новы, что сильно печалило Бербериса. Он надеялся на осанку и ледяной взгляд, как на ширму от внимания окружающих.

Глава 5

Зимой темнеет рано, но Верт был готов — лампы накаливания вспыхнули ярче факелов по воле одного рычага. Дорога от корпусов юных леди до административного здания была очищена, молодые господа сами кое-как перебрались через сугробы. Румяные, они приветствовали барышень низкими поклонами на протяжении почти всего пути. Такие же румяные барышни отвечали снисходительными смешками.

Первая бальная ночь проводилась в актовом зале и была посвящена дарам земли: горы фруктов возвышались на столах, с люстр свисали перевязанные лентами пучки мелиссы, а ароматные саше вручались каждому вошедшему в качестве приятного бонуса к вечеру. Юные дворяне дивились замечательному убранству и обсуждали блеск драгоценных камней при искусственном освещении.

Камерный оркестр закончил тихую приветственную мелодию и заиграл увереннее — время для танцев ещё не наступило, однако толпу следовало подогреть. Под переливы скрипок между учащимися стало происходить занятное движение рук — передавались записки. Преподаватели и стража, уловив шорох бумаги, тут же реагировали на звук — Верт гордился репутацией целомудренного заведения. Но в изъятых клочках всё было невинно: предлагались танцы, либо выказывалось восхищение внешним видом.