Плоды свободы

Бранд, конечно, пришел на помощь служителю Предвечного, объяснив, что тайны на то и тайны, чтобы их хранить и никому не выдавать. В свою очередь, тиву Удазу не оставалось ничего иного, кроме как благословить юного янамарского наследника. Ну, а самому Рамману тем же вечером досталось за баловство от матери-шуриа, прознавшей и о вазе, и и о пирожках, и о книжке. За изничтоженный фолиант возмущенная родительница оставила мальчика без прогулок на целую неделю. Шуриа не проведешь!

И вот прошло без малого сорок лет. Храм, где случилась вся эта история, сожжен дотла, Предвечный – вовсе не бог, а магическая машина, тив Удаз стал посвященным Локки и самым настоящим ролфи, дух убитого Бранда Никэйна так и не обрел посмертия, в мир пришла Четвертая Богиня, а сам главный герой доживет лишь до рассвета и будет повешен. Кто теперь посмеет сказать, что ничего в этом мире не меняется?

Гражданин граф ждал казни и скрашивал свое ожидание воспоминаниями – самое обычное времяпрепровождение обреченного на смерть узника, если, конечно, судить по бульварным романам, которым Рамман никогда не доверял. А оказывается, литераторы правы. Умирать-то ведь совсем не хочется. Даже героически, даже за правое дело, даже зная о достойном посмертье.

Грэйн и Сэйган

Коридор, ведущий в башню, оказался длинен и извилист, будто помыслы служительниц Предвечного. А может, так только казалось обоим ролфи, эрне и ее денщику, оглушенным и помятым. Идти вперед было непросто, вот в чем дело. И если бы в языке посвященных Локке имелось слово «невозможно», Грэйн без колебаний произнесла бы его. Но носящие метку Огненной Совы на плече редко сдаются. Эрна Кэдвен видела лишь один путь и шла по нему, а ее спутник – следовал за ней.

– Передохнем, – прошептала она, стараясь лишний раз не вдыхать горячий воздух, обжигавший гортань. – Обопрись на меня, Сэйган. Жаль, нет воды.

– Почему мы еще не задохнулись, эрна?

– Дым идет вверх, – ролфийка пожала плечами и скривилась от боли. – И тут, в этой каменной кишке, просто нечему гореть.

– Кроме нас.

– Вот именно. Ну, вперед. Скоро тут станет совсем нечем дышать.

– Эрна… погодите. Хочу вам сказать… про ту девушку, – Сэйган чередовал слова с резкими неглубокими вдохами, и потому звучала его речь невнятно и отрывисто.

– Что за девушка? – Грэйн замерла и насторожила уши. – Невеста графа?

– А… да, и она тоже. Северянка, так сказала княгиня…

– Что?!

– Но я не о том… Эрна, можно мне присесть? На минуточку хотя бы…

– Нет! – для верности она встряхнула так и норовившего уплыть в забытье парня. – И не мечтай! Начал говорить, так говори.

– Та девушка… в Амалере… которую взорвали. Эрна, я не должен был… но перед очами Локки…

– Под взглядом богини не лукавят, верно, – медленно проговорила она. – Итак?

– Эрн Рэдрин вызвал меня тогда… – Сэйган дышал все чаще и с каждым словом обвисал на руках у Грэйн все тяжелее, но она будто не замечала этого. Нужно было идти вперед, да, но раненый говорил слишком важные вещи. – У него был пакет на столе. Из метрополии пакет, от лорда Конри, я печати видел… И эрн Рэдрин был весь желтый, совсем без лица, будто усох весь… И говорит мне, дескать, Кэйррон, ты сторожи княгиню накрепко, потому как сага о Дэйхи Свирепом – это плохая сага, и Белой Сукой Ниамейн нашей Священной Невесте не бывать. А в темноте что змея, что птица – немудрено перепутать. Я тогда ничего не понял, эрна. Я что-то не помню такой саги и…

– Так и сказал? – перебила Грэйн. – О Дэйхи Свирепом и Белой Суке?

– Точно так, эрна… Я запомнил, а потом, когда в газете-то прочел про ту девицу диллайнскую, которую взорвали…

– Могли перепутать птицу со змеей, – прошептала она. – Но эрн Рэдрин поспешил нас с Джойн отправить подальше, чтобы никто в темноте не обознался… Я поняла. Кэйррон, я знаю эту сагу. И знаю теперь, в чем дело. Не тревожься. Перед лицом богини тебе не в чем себя упрекнуть.

«Еще один повод выжить, – мысленно добавила она. – Хоть и не главный».

– Идем, Кэйррон, – покрепче обхватив спутника, Грэйн шагнула вперед. – Осталось недолго. Кажется, та дверь ведет в башню.

– Там все в дыму, эрна.

– Дым поднимается вверх, ты забыл? – ролфийка отерла пот со лба предплечьем и подмигнула. – Не бойся, парень, в Чертогах исцеляются все раны. С твоей ногой все будет хорошо, когда мы туда доберемся. А из такого погребального костра мы точно попадем прямиком к Отцу Дружин, даже без возжигания!

– Горит, как прогнивший пень…

– Точно! Если поставить полый пень торчком на угли, именно так он и горит… – Грэйн прищурилась, пытаясь хоть что-то разглядеть в обугленном дверном проеме. По черному окоему, бывшему когда-то деревянной отделкой, еще пробегали редкие язычки пламени, но пожар уже ушел внутрь, туда, где ему нашлись и пища, и раздолье. Как раз туда, куда нужно было ролфи. – По-хорошему, прикрыть бы лицо… но ведь все равно не поможет. Но попробуем. Вдохни поглубже напоследок, Сэйган. Может, это последний твой вдох.

– Это… – начал было Сэйган, но, глотнув обжигающего воздуха, зашелся в кашле.