Плохая

Тигр подошел слишком близко ко мне. Так, что его ботинок почти касался моей промежности. Он специально поставил свою ступню между моих расставленных и согнутых в коленях ног. Я даже не подумала сгруппироваться и прикрвться при его появлении. Зачем? К чему этот порыв стеснения или страха? Оба эти чувства сейчас были бессмысленны и бесполезны.

Услышала звук, напоминающий открывающуюся крышку. Действительно. Этот мерзавец стал лить на меня сверху воду. Не в руки мне дал бутылку, а вот так, нарочно заставляя большую часть стекать бесцельно на холодный пол. Открыла рот и стала пытаться жадно глотать жидкость, успевающую попадать на мои губы. Зажмурилась, чтобы не видеть его самодовольной рожи.

Когда поток воды закончился, почувствовала захват на голове. Рывок за волосы, заставляющий поднять на него глаза. Наши взгляды пересекаются. Я снова тону в этой бездонной тьме. Страх и отчаяние снова против воли захлестывают меня, вырывая из лап анаболизма.

— Поумнела? — спрашивает он, усмехаясь.

— Поумнела, — отвечаю я тихо и сипло.

Он удовлетворенно кивает и тянет на себя, заставляя встать.

— Пошла вперед, — слышу приказ в спину и иду в направлении лестницы наверх, не зная, какое еще унижение ждет меня впереди.

Глава 13

— Вперед, — командует он, подталкивая меня к душу.

Мы снова в том проклятом месте, стены которого покрыты кафелем. Том самом, где я испытала одно из первых своих унижений в этом аду. Скотобойня.

— Раздевайся. До гола, — снова звучит его приказ.

Я стараюсь отключить мозг, насколько это возможно. Отворачиваюсь к нему спиной и снимаю одежду. По факту снимать особо нечего. Так что не проходит и минуты, как я совершенно голая перед ним.

Прикрываю себя руками, смотрю в пол. Жду следующей команды, которая не заставляет себя ждать.

— Включай воду и вставай под душ.

Его голос хриплый и уже не такой воинственно- агрессивный.

Я молча выполняю приказ. Чтобы настроить воду, мне приходится убрать руки от груди и гладкого лобка. Чувствую на себе его взгляд. Смотрю ему в лицо и вижу, как он жадно впивается глазами в мою грудь.

Я знала, он запал на нее еще в первую нашу встречу. На самом деле, было, на что западать. Природа наградила меня шикарным третьим размером при осиной талии. Идеальные пропорции, словно бы мастерски вылепленные пластическим хирургом. Многие ведь и правда думали, что я делала пластику.

— Возьми гель для душа. Помой себя, от тебя воняет крысами.

Все так же отрешенно, насколько это возможно, словно бы смотря на все со стороны, беру в руки притаившийся на покрытой известковым налетом металлической полке бутылёк с гелем, приторный запах которого я запомнила еще с первого раза.

Выдавливаю кислотно-перламутровую жидкость на руку, поворачиваясь к Тигру боком, дабы минимизировать ему обзор, начинаю резко и совершенно неэротично натирать себя.

— Медленнее… Повернись ко мне и смотри на меня, — говорит он совсем хрипло. — помой грудь и промежность.

Я поднимаю взгляд на него, чувствуя, как внутри все переворачивается от легко считываемого в его глазах голода. Если бы не этот голод, я бы сейчас горела от унижения, потому что происходящее, конечно, было унизительным. Но на самом деле, именно этот голод и есть единственное ваше оружие перед лицом жестоких мужчин, женщины. Ради утоления этого самого голода они и готовы совершать глупости и безумства. В остальном все равно всегда присутствует расчет. Моя ставка была именно на то, что я распалю его голод еще сильнее, до точки кипения. Да, голодный зверь может быть очень агрессивным, даже опасным, но что вообще было безопасным в моем положении? Я продолжала блефовать, играя на повышение ставок. Этот путь все меньше и меньше оставлял мне простор для маневра. Я либо сорву куш, либо…

Провожу руками по груди, преднамеренно цепляя соски, спускаюсь вдоль живота к лобку. Его взгляд жадно следует за мной.

Животная энергетика Тигра заставляет трястись мое нутро. Никогда не испытывала такого. На грани инстинктов, на грани сумасшествия. В секунде от того, чтобы задохнуться, словно бы меня сейчас душат. Это танец на острие ножа. Не выдерживаю прессинга, снова отвожу глаза, но он цокает языком.

Не обращая внимания на то, что в одежде, делает шаг ко мне, под струи, вжимает в себя с глубоким вздохом, и теперь сам начинает растирать мыло по моему телу, щипая соски, собственнически сжимая талию, трогая между ног, прохаживаясь вдоль ягодиц. Его руки везде. Он сам такой большой и сильный, что буквально заслоняет собой и свет, и воздух.

— Джамиля (араб. — красивая), — шепчет мне на ухо, прикусывая его, — тебе часто такое говорили твои любовники, да? Скольких ты вот так соблазняла?

Я замираю, каменея.

— Я тебя не соблазняю, Даниэль… Ты сейчас совершаешь надо мной насилие… — сжимаю губы, отворачиваюсь, хоть и понимаю, что эта выходка может мне дорогого стоить. В ушах звенит совет Иры подчиниться, но я не Ира. Мы с ней игроки разных категорий. И ее совет явно не того масштаба, который мне сейчас нужен.