Плохая

Он чувствует на себе мой изучающий взгляд и поворачивает с интересом голову.

— Что? — слышу его хриплое и расслабленное.

— Ты младше меня… — выдаю я после некоторой паузы, — на целых пять лет…

Он усмехается и тоже после паузы выдает.

— Знаю…

Смотрю на дорогу, вслушиваюсь в гул мотора. Сегодня, наконец-то солнце. Небо синее, красиво. Мы уже в снегах. Дорога, наверное, жутко опасная, но у него на покрышках цепи. Тигр знал, куда меня везет. Знал, что делает. Впрочем, вероятно, как всегда…

— Тогда почему я здесь? — спрашиваю вдруг. Потому что вопрос напрашивается сам собой. Я правда старше. Для женщины пять лет- это весомый срок. Даниэль-не простой мужчина. У него выбор хоть отбавляй… Почему?

Усмехается, на этот раз не отвлекаясь от дороги.

— Ты в курсе, что оптимальная разница в возрасте между жениной и мужчиной- шесть лет, в пользу женщины, кстати… Пик сексуальной активности мужчин: 25–30 лет. В это время он трахает все, что движется. Может, умеет, практикует. У женщины это с 30 до 40. В этом возрасте она уже знает, что хочет, как хочет и с кем хочет. Идеальный матч, не находишь?

— Слышала, — отвечаю честно, — просто это из категории тех истин, которые едва ли станут правилами.

И вот теперь я вижу его лукавый взгляд.

— Правила на то и нужны, чтобы их нарушать, — у него идеальный зубы. И улыбка ему очень идет. Вот такая, искренняя… Жаль, что он редко улыбается, — твои стариканы так бы не сказали, не так ли? В этом разница между твоими бывшими и мной…

— У меня не было стариканов, — выдаю в ответ. На самом деле, мы опять идем по краю, но я рискую. Мне кажется, сейчас можно.

— Сорок для мужчины- это рубеж, Алёна. Брюзжание, косность, кризис среднего возраста. Поверь мне, так кайфово, как со мной, тебе уже не будет ни с кем…

Я не успеваю ответить на его слова, потому что охаю от открывающейся за окном красоты. Мы совсем в горах, окутанных бриллиантовыми покровами снега. Когда он заставил меня облачиться в стеганый костюм, я догадывалась, конечно, но… И помыслить не могла о красоте этого места. Да, на горнолыжных курорта Ливана очень красиво, но эта долина…

— Это тоже наши владения, Алёна. Здесь почти не бывает народу. Только местные жители. Их совсем мало. Пара деревень. Все либо в городах, либо за рубежом…

Мы подъезжаем к какой-то небольшой хижине, паркуем машину и, не заходя внутрь, сразу следуем на задний двор. А там целый паркинг снегоходов.

— Он садится на один из них, заводится и стучит по-хозяйски по сидению позади, приглашая меня.

— Я умею кататься на ски-ду, — выдаю с вызовом.

— Ты едешь со мной на одном, — говорит он и я даже знаю, почему. Вжимаюсь в его тело и снова дурею от запаха… Что же ты опять задумал, Даниэль?

А он был прав, что посадил меня за собой. Наш путь опасный. Иногда я даже жмурюсь и вжимаюсь в его тело еще сильнее, потому что мы проезжаем под такими углами, на таких виражах, что просто ужас охватывает. Наверняка он чувствует, как я впиваюсь пальцами в его куртку и хихикает там себе под нос. Вокруг так красиво, что режет глаза. Алмазная россыпь по кристально чистому снегу, небо цвета лазури, желтый диск солнца, опоясанный белыми перьями облаков… Мы доезжаем до очередной опушки- отрога. Пихты, кедры… Этот пейзаж обескураживает своей красотой.

Даниэль, наконец, останавливается и глушит мотор. Протягивает мне руку и увлекает за собой, уже пешком в чащу. Мы смеемся, потому что проваливаемся в сугробы с каждым шагом. Я чувствую себя, как в детстве. С той лишь разницей, что сейчас голова словно бы пьяная. То ли это разряженный в горах морозный воздух, то ли его присутствие… Последнюю мысль гоню пулей от себя. Еще чего. Нет. Нет. Еще раз нет…

Мы доходим до небольшой поляны. От попадания прямых солнечных лучей, которые здесь даже несмотря на зиму, теплые и резвые. На ней зеленые проплешины. Нет, это еще не свежая зелень, скорее то, что осталось от прошлого лета… Даниэль подводит меня к какой-то кочке, вытаскивает из кармана перочинный нож и что-то химичит. Опускаю глаза и вижу под отодвинутым им снежным настом крохотные красные цветочки…

— Это анемоны, Алёна, — говорит он, — те самые, которые названы в честь Адониса… У моих предков, финикийцев, этот цветок является олицетворением весны, каждый год воскрешающейся ото сна. Древние верили, что благодаря Адонису распускаются цветы весной, зреют плоды летом, а зимой природа оплакивает ушедшего юношу. Каждый год наши девушки кидают венки анемонов в ручьи, которые текут в море, не подозревая, что тем самым они отмечают возвращение Адониса на землю… Здесь свое начало берет река Нахр Ибрагим, так она называется сейчас, но в древности она носила название Река Адониса. Каждый год, неизвестно почему, весной ее воды приобретают красный оттенок- это кровь Адониса… Вот так простой человеческий юноша стал бессмертным… Он стал большим, чем бог… Он стал носителем самого смысла жизни…