Плохая девочка

Мы сворачиваем к лестнице, и только после этого я отвечаю:

— Сама ничего не знала. А ты откуда в курсе?

— Подслушала разговор девчонок с другого факультета возле раздевалки. Они обсуждали вписку в особняке Турунена и говорили, что было море выпивки и симпатичных парней! Я что-то не поняла, почему ты не пригласила меня? Разве я не предупреждала, что симпатичные парни это по моей части? Еще подругой называешься! — Она чешет нос, и колечко в ее ноздре забавно подпрыгивает. — А еще они упомянули бассейн! У тебя есть бассейн, и ты мне о нем ничего не рассказывала?! Я в свой прошлый визит не тратила бы все время на сериалы!

— Не кричи, идем.

Пока мы добираемся до аудитории, я подробно рассказываю Алине о вчерашнем вечере. Умалчиваю лишь о поцелуе с Каем и о той девушке, которую он упомянул в разговоре. Кем бы ни была эта Оливия, я должна знать, что он вложил в понятие «убил ее». Нужно расспросить о ней его мать.

С этой мыслью я вхожу в кабинет.

— С ума сойти? И он выгнал из-за тебя всех гостей? — Шепчет Алина, когда мы пробираемся наверх сквозь ряды.

— Да.

— Это любовь. — Хихикает она.

А меня почему-то эти слова колют в самое сердце.

Любовь? Нет. Что угодно, только не это.

Глава 7

Вечером, когда я возвращаюсь домой, дом гудит от шума перепалки, разразившейся между Каем и его матерью. Женщина стоит у плиты, ее сын — у стола напротив. Она возмущенно всплескивает руками, а он бьет ладонью по столешнице, вскакивает и уходит — как раз в тот момент, когда я вхожу.

Мы едва не врезаемся друг в друга. Сталкиваемся и застываем, глядя друг на друга. Между нашими лицами всего несколько сантиметров. Мое лицо вспыхивает.

— Чуть не сшиб сестру! — Восклицает его мать.

Я съеживаюсь, отходя в сторону и уступая ему дорогу.

«Она не моя сестра», — мог бы выкрикнуть Кай, но решает сдержаться, хотя, в его взгляде написано раздражение. И все же, многое переменилось со вчерашнего вечера. К ненависти, стоящей между нами стеной, добавилась и тайна о том, чем мы занимались в комнате Харри и мамы.

— Тебе не пять лет, Кай! — Кричит ему в спину мать. — Пора бы вспомнить, что такое ответственность!

Парень подхватывает с пола сумку, закидывает на плечо и уходит из дома, яростно хлопнув дверью.

— Господи… — Позабыв о том, что на раскаленной сковороде что-то шипит, Рита упирает ладони в стол и склоняет голову.

— Что случилось? — Спрашиваю я.

Мою руки, вытираю полотенцем и подхожу к ней. Женщина вот-вот расплачется. Наверное, мне ужасно не хватает материнского тепла, потому, что положив руку ей на плечо, я ощущаю прилив сочувствия и нежности.

— Это мальчишка просто невыносим! — Всхлипывает она и смахивает слезы. И тут же спохватывается. — Боже, лепешки!

Бросается к плите, берет лопатку и переворачивает изделия из теста. Масло угрожающе потрескивает и брызгает в стороны.

— Ай! — Рита закусывает палец, на который попадает шипящая капля.

— Обожглись?

— Немного. Все эти нервы!

— Давайте сюда. — Включаю воду и помогаю ей опустить кисть под холодную струю. — Легче?

— Да, золотце. — Ее глаза светятся теплом. — Спасибо.

— У меня есть бальзам для губ с пантенолом, — шарю по карманам и достаю небольшой тюбик, — не крем, но, уверена, поможет.

Выключаю воду, промокаю ее руку чистым полотенцем и осторожно мажу бальзамом.

— Болит?

— Уже меньше. — Выдыхает женщина.

— Что за шум? — Появляется в кухне ее муж.

На нем старомодная шелковая рубаха в турецкий огурец и широкие брюки.

— Ты как раз к ужину. — Улыбается Рита. — Вымой руки и садись. Времени для изысков не было, поэтому решила по-быстрому настряпать лепешек с сыром.

— М-м-м, обожаю! — Радостно потирает ладони мужчина и отправляется к раковине, чтобы вымыть руки.

— А что за лепешки? — Подхожу к большой раскаточной доске и с интересом разглядываю скалку, тесто и горстки муки. — Научите меня?

— Это еда бедняков, милая. — Неловко пожимает плечами Рита. — Лепешки на быстром тесте из кефира с тертым сыром. Когда Кай был маленьким, мне часто приходилось делать такие. Он приходил с хоккея голодным, как дикий волчонок, и сметал сразу все. Особенно любил начинку из картофельного пюре. Или колбасу с сыром. — Она потупляет взгляд. — Но это, конечно, только по праздникам.

— Я хочу научиться. — Говорю я. — Покажите, что делать.

— Тогда смотри, — женщина отрывает от теста комок, кладет на доску и обваливает в муке, а затем подает мне скалку, — нужно раскатать, но не тонко, толщиной с твой мизинец, а потом мы положим туда начинку, свернем пополам и на сковороду.

— Так что у вас с Каем стряслось? — Спрашивает Лео, усаживаясь за стол.

Пока я пытаюсь приноровиться к скалке и превратить комочек теста в блин, Рита подает ему первую партию лепешек и наливает чай в кружку.

— Пыталась воззвать к его совести. — Обреченно произносит Рита. — Ты же знаешь, как с ним бывает тяжело. Если уж что вбил в голову…

— Это из-за попойки, которую он устроил? — Примирительно склоняет голову мужчина.

Он берет горячую лепешку прямо руками, отламывает кусок и отправляет в рот.