Плохая дочь

Больница в том городке, где каким-то неимоверным способом оказалась мама, была одна. Родительница, что тоже можно было приравнять к чуду, ответила на телефонный звонок и попросила привезти ей сырников. До этого врач продиктовал длинный список нужных вещей – лекарства, воротник, фиксирующий шею, пеленки, памперсы и прочее. Мама требовала сырников. Срочно.

В шесть утра я объезжала все магазины и кафе этого городка в поисках сырников. Я была готова сама встать к плите, если бы мне эту плиту дали. Чудом нашла сырники. В «Шоколаднице». В семь утра стояла рядом с мамой и говорила, что привезла ей сырников, как она просила. До этого разбудила звонком лечащего врача, чтобы он разрешил мне ее увидеть. Тогда, в тот момент, я была способна на все – достать луну с неба, дозвониться до господа бога, продать душу дьяволу. Я знала, что смогу все, лишь бы привезти маме эти долбаные сырники.

– Ты с ума сошла? Я же их терпеть не могу, – сказала мама. – Господи, еще и ванильные. Какая гадость!

Я тогда вышла в больничный двор, села на лавочку. Выходило, что я ничего не знаю о собственной матери, о ее вкусах. Даже не подозревала, что у нее какое-то особое отношение к сырникам и к ванили. Сырники бросила прикормленной больничной собаке. Та не жаловалась на ваниль. Завиляла хвостом, подошла и положила голову мне на колени.

Тут я должна признаться, что очень боюсь собак. Нет, меня не кусали в детстве, я не видела перед своим лицом собачью пасть. Но мама всегда панически боялась собак, я боюсь, но не панически, просто научилась сдерживаться, и моя дочь тоже боится. Я знаю, что фобия не передается на генетическом уровне. Даже хотела завести собаку, чтобы дочь не шарахалась от каждой живой домашней игрушки, которая считает себя собакой, но так и не решилась. Я не могу себя заставить пойти в гости в тот дом, где живет несколько собак. То есть иду через силу, но потом стою на пороге квартиры, пока меня облаивают все собаки по очереди. Мне не нравится, когда грызут мою пятку, обмазывают слюнями и я нахожу на своей одежде шерсть. У меня много друзей-собачников. И я знаю, что им приходится прилагать усилия – выкладывать на меня какую-то особенную пеленку, чтобы собака поняла, что я родная. Совершать прочие действия, чтобы собака успокоилась и впустила в квартиру. Но я не испытываю желания их гладить, чесать за ухом. Собаки для меня как чужие дети: я же не требую, чтобы они немедленно дали лапу, подставили пузо для чесания и вели себя прилично. Нельзя набрасываться с объятиями, поцелуями и нежностями на маленьких, да и на больших детей, почему тогда этого от меня ждут хозяева собак?

Та, больничная, собака, позавтракав сырниками, положила голову мне на колени. Я ее обняла и долго чесала за ухом. Собака стояла смирно, хотя я была не уверена в том, что ей все нравилось. Я закапала ее загривок слезами, рассказала, что больше не могу, не выдержу. И собака меня поняла. Свернула морду и уткнулась в мой бок. Я уже была готова забрать ее домой, удочерить или усыновить, – мне было неважно. Но я вспомнила про детей. Если они вдруг становятся ласковыми и послушными, надо искать подвох. В случае с собакой все оказалось просто – в сумке, которую я положила рядом с собой на лавочку, лежала колбаса. Сервелат. Отчего-то мне вспомнилось, что мама любит сервелат. Собака просто учуяла мясной запах и делала все, чтобы заполучить лакомство. Это и позволило мне взять себя в руки.

Другие памперсы, другой размер корсета на шею, специальная подушка, еще одна. Мази, кремы, антисептики. Одноразовые перчатки. Сухой шампунь. Дополнительные лекарства, шприцы. Еще лекарства и еще шприцы.

Я не помню, что привозила, увозила, куда ехала, откуда возвращалась. В памяти остались лишь те сырники, которые я так долго искала и которые съела собака.

Сейчас, проходя мимо «Шоколадницы», я точно знала, что там есть сырники. Зайти? Нет? Я не зашла. Решила, если мама попросит, привезу в тот же день.

Утром, нагруженная пакетами, я стояла в вестибюле больницы. До разрешенного времени посещения оставалось еще сорок минут, но охранник пропустил.

– Как ты меня нашла? – Первое, что спросила родительница, увидев меня на пороге.

Я, не ответив, принялась обустраивать палату. Мама всегда высмеивала это мое качество. Где бы я ни оказалась, начинаю строить дом. Разве что ковер на стену не прибиваю. Но я знаю, как важны бытовые мелочи и привычки. Моя дочь ездила на спортивные сборы с собственной подушкой и постельным бельем. Я клала ей в чемодан плед, под которым она любит лежать на диване, ее любимую настольную лампу и коврик на пол. Из ее комнаты. Чтобы, проснувшись, она привычно вставала на него босыми ногами.

Нет, над ней никто не смеялся, напротив. Девочки попросили мам тоже привезти любимую подушку или одеяло. Вешалки в шкаф. Полотенце или плед. Одна мама даже занавески привезла из дочкиной комнаты, лишь бы та успокоилась.