Плохая дочь

Мамина соседка по палате от холода не могла уснуть и тихонько прошла к окну, чтобы его закрыть. Даже не закрыть, а хотя бы прикрыть, чтобы не так сильно сифонило. Ее просто сдувало с кровати. Женщина поступила в больницу в обед и даже обрадовалась такой соседке – лежит, читает книжку, ни с кем не общается. Тихая, пожилая, интеллигентная с виду женщина. В хорошем халате, тапочки новые, фрукты на тумбочке, еда в холодильнике – явно с заботливыми родственниками. Вновь прибывшая пациентка оказалась мерзлявой, но днем терпела открытое окно, думая про полезность проветривания, свежего воздуха в палате. Потом, уже после отбоя, решила потерпеть. Ну не станешь же свои порядки в палате устанавливать – еще две соседки молчали и на открытое окно не жаловались. Но к полуночи бедная женщина окончательно замерзла. Да еще и позаботиться решила – соседка у окна, то есть моя мама, не дай бог, еще простудится. Лежит ведь на самом сквозняке. И что она услышала?

– Еще раз увижу тебя рядом с этим окном, выброшу с шестого этажа! – тихо сказала мама.

У бедной женщины, которая должна была лежать в кардиологии, но оказалась в терапии, от страха и неожиданности случился нервный приступ. Еле успокоили. Укол пришлось делать. Еще радоваться надо, что ничего серьезного, а если бы инфаркт?

Утром, когда в палате собрались дежурная и старшая медсестры, лечащий врач, мама клялась здоровьем дочери, то есть моим, что ничего подобного не говорила и вообще мирно спала. А соседке все приснилось.

Соседку же еще ночью пришлось переводить в другую палату, поскольку в одном помещении с мамой она находиться категорически отказывалась. Боялась. Две другие соседки предпочли не вмешиваться – одну выписывали на следующий день, второй было скучно, а тут хоть какая-то интрига разворачивается, да еще и со скандалом. Будет что рассказать подругам.

– Но ведь… – тут мама изобразила чуть ли не светскую леди, – Татьяна Михайловна и Лариса Николаевна не жалуются на меня.

То есть когда ей было нужно, она вспомнила имена-отчества соседок.

– Да, но это ваше не первое нарушение режима и правил нахождения в лечебном учреждении, – напомнила лечащий врач.

– Ну покурила я в туалете один раз! И что? Кто-то еще жаловался? – возмутилась мама.

И тут вскрылась деталь, о которой мама мне не рассказала, да и не собиралась. Даже Татьяна Михайловна, которая готовилась к выписке, решила задержаться еще на денек, чтобы узнать, чем дело кончится. Это ж только по телевизору такие страсти показывают, а тут под самым носом события развиваются. Получше шоу Малахова.

– Ну что я еще сделала? – Мама решила не сдаваться.

– Может, не при всех? – тактично уточнила врач. – Вам будет стыдно.

Мама всегда любила публику. А публика в лице соседок по палате оказалась благодарной. Татьяна Михайловна отложила сборы, а Лариса Николаевна быстро метнулась в столовую за завтраком и принесла на всех в палату. Разве что попкорн не прихватила. Даже успела крикнуть:

– Без меня не рассказывайте!

Тут выяснилось страшное, просто из ряда вон! На маму не только поступила жалоба от соседки по палате, но и «сигнал» из реанимации. После того как ее обнаружили курящей в туалете, сделали выговор и сказали, что еще раз и все – с вещами на выход, мама пошла искать другую курилку. Проходя мимо реанимационного отделения, вдруг почувствовала знакомый запах. Курильщик со стажем, лишенный возможности затянуться, хуже алкоголика. Да и активнее. Алкоголик впадает в уныние, а курильщик ищет выход. Запах табачного дыма чувствует всеми обостренными рецепторами.

Поскольку больница была старой, готовящейся к реновациям, то никаких «проходилок» по магнитным картам между отделениями не существовало. Как и работающих детекторов дыма, висевших исключительно для отчетности, – они были сломаны еще в прошлом веке. Мама пошла на запах и вошла в отделение реанимации. Ее никто не остановил и даже не поинтересовался, куда это дамочка намылилась. А дамочка мылилась на запах, который явно шел из дальней палаты. Она открыла дверь и увидела мужчину, который лежал грудью на подоконнике и курил в открытое окно. Единственное, что вызывало смущение, – его поза. Он курил, раскинув руки и широко расставив ноги. Подойти ближе к окну мешали провода, тянущиеся к аппаратам, и трубки капельницы.

– А что, так можно было? – хохотнула моя мама.

Пациент оказался врачом. В реанимацию он не собирался, но две взрослые дочери, пошедшие по его стопам, врачи, и бывший ученик, заведующий реанимационным отделением, определили его сюда. И закрывали глаза на его курение. То есть делали вид, что ничего не замечают.

– Не играете случайно? – уточнила деликатно мама, кокетливо присев на подоконник. Пожилой врач, естественно, оказался джентльменом и даже потянулся к зажигалке, чтобы галантно помочь даме прикурить, но мешали провода. Мама всегда курила «красиво». Она была из тех женщин, которым очень идет сигарета, табачный дым. Пальцы, жесты, стряхивание пепла: не захочешь – залюбуешься зрелищем. Почти спектакль.