Плохая мать

Дэнни взмахнул рукой назад и потерял равновесие. На его окровавленном лице отразился дикий испуг, когда он почти удержался, но потерял равновесие, падая назад и вниз на эскалатор. Мирабель выкрикнула его имя, и Сиенна поморщилась, услышав, как он падал, его тело ударялось о металлические ступеньки, когда он упал на дно.

Мирабель закричала, отпустив Сиенну, а затем бросилась вперед, когда Гэвин поднялся на колени, а затем на ноги и бросился туда, где сидела Сиенна, ее кровь впитывалась в фанерный пол.

— О, Боже, Си, твоя нога, — сказал он, затаив дыхание. — Нам нужно идти. — Он наклонился и подхватил ее на руки. С более высокой точки обзора она увидела Дэнни, лежащего внизу, его тело обмякло, одна нога согнута назад. И она увидела, как его глаза открылись, услышала его страдальческий стон. Он был все еще жив.

Мирабель стояла наверху эскалатора, ее плечи сотрясались от рыданий, когда она смотрела вниз на Дэнни.

— Мама! Пошли! — сказал Гэвин, повернувшись обратно к комнате, в которую он ворвался несколько минут назад, удивив Дэнни. Сиенна потянулась, обвивая руками его шею, ее сердце колотилось так сильно, что она едва могла дышать, от боли комната пульсировала вокруг нее.

Снаружи, по внутренней связи, раздался голос.

— Двадцать.

О, Боже. Обратный отсчет. Совсем как в тот давний день, когда отец начал называть цифры, когда Вайолет была вынуждена выбирать. Осознание пришло отдаленно. Ее мысли путались, казалось, они были оторваны от реальности. Боль в ноге была острой и всепоглощающей.

Мирабель — Вайолет — обернулась с легкой грустной улыбкой на губах, когда снова встала между двумя своими мальчиками.

— Девятнадцать.

И даже в своем полусознательном состоянии Сиенна знала.

— Мирабель, — прошептала она. — Прощай.

Внизу Дэнни пошевелился и оттолкнулся руками, его нога бесполезно волочилась, когда он закричал от боли. Он привалился к стене, грудь поднималась и опускалась с прерывистым дыханием.

— Восемнадцать.

— Мама! — позвал Гэвин с паникой в голосе.

— Я так сильно люблю вас обоих, — выдавила Мирабель, ступив на эскалатор. И прежде чем Гэвин успел сделать хоть шаг вперед, Мирабель начала быстро спускаться по узким ступенькам навстречу Дэнни.

— Семнадцать.

— Сиенна, — позвал Дэнни снизу, его голос был слабым, дрожащим и таким тихим, что она едва расслышала его из-за нарастающей активности снаружи. — Вайолет Уитни Хастингс, — сказал он, запрокинув голову и ударившись о стену.

— Шестнадцать.

— Двадцать три, семьдесят четыре… — проворчал Дэнни. О чем ты говоришь, Дэнни? Он попытался вдохнуть, но это закончилось приступом кашля, его шея изогнулась в сторону.

— Пятнадцать.

Гэвин издал горловой рычащий звук разочарования и паники, устраивая Сиенну у себя на руках. Он сделал один шаг к Мирабель, но затем развернулся, его рычание перешло во всхлипывание, когда он пинком распахнул дверь перед ними, Сиенна крепко прижалась к нему, когда они двинулись вперед. Прочь.

— Четырнадцать.

Сиенна поняла. Она знала. Если они останутся и попытаются заставить Мирабель пойти с ними, то все умрут. Мирабель сделала свой выбор. Она снова встала между своими сыновьями, и на этот раз выбрала Дэнни, потому что в первый раз она этого не сделала.

Дыхание Гэвина коснулось ее щеки. Сиенна больше не могла слышать обратный отсчет из этой внутренней, закрытой части здания, но она мысленно произнесла цифры.

— Тринадцать.

Гэвин пробежал через комнату, на осмотр которой у них не было времени, ту, в которой хранились ключи к адресу Мирабель. Комната, которая, если бы они нашли время разобраться в ней, стала бы их могилой, все они были бы погребены под обломками, как и планировал мастер игры.

— Двенадцать.

Гэвин ворвался во вторую дверь, направляясь к внешней, через которую он вошел. Что он собирался делать? Сорвать сигнализацию со стены? Тогда они никогда не выберутся. Использовать таран? У них не было времени. Ее разум затуманился, боль прокатилась по ней красной волной.

— Одиннадцать.

Дэнни назвал ей цифры. Какие именно? Двадцать три, сказал он. Семьдесят четыре.

Вайолет Уитни Хастингс.

Мама.

Все это слышалось отдаленно, всплывая в ее сознании и исчезая из него.

— Десять.

Гэвин бегал от одной двери в другую, вбежал в комнату, которая когда-то была кухней, поднял ногу и пнул шкаф, который они поставили перед дверью.

— Таблица Менделеева, — пробормотала она. Он использовал имя своей матери… Код ко всему этому. Окончательный ответ. Мир сжимался по краям. Ей было так холодно, так невероятно холодно. Ее челюсть не хотела двигаться. Фиолетовый… V… атомный номер двадцать три. Это было верно, не так ли? Она думала, что это было мгновение назад. Она отчаянно пыталась вызвать в памяти картинку того стола, который так усердно изучала, но ее разум отказывался сотрудничать. Так холодно. Это больно. Боже, как больно. Уитни… Она не могла вспомнить, что это означало, и был ли его атомный номер семьдесят четыре.

— Девять.