Плохая мать

Ее мысли обратились к Гэвину, поскольку она каким-то образом знала, что так и будет, в тот момент, когда она дала волю своему разуму. Тот поцелуй. Он потряс ее, сбил с толку. И, да, это подтвердило для нее, что их химия все еще сильна. Она на мгновение закрыла глаза, остановившись на красный свет.

У нее был покой. Действительно был. Она устроила свою жизнь в Нью-Йорке, погрузилась в карьеру, которую любила, и внезапно — как будто со дня на день — весь ее мир стал шатким и нестабильным, и она понятия не имела, где ей следовало укрыться.

Она поцеловала мужчину, который разбил ее сердце, а мужчина, за которого она планировала вскоре выйти замуж, надел смокинг, чтобы поднять тост за ее злейшего врага.

Самое смешное, что в течение многих лет после того, как Гэвин бросил ее у алтаря, ей казалось, что она изменяла ему каждый раз, когда ходила с кем-нибудь на свидание за чашкой кофе. Это ужасно огорчало и только усиливало ее боль. Однако через некоторое время, когда боль утихла, она пришла к убеждению, что это просто побочный продукт того факта, что он был ее первой и единственной любовью до этого момента. Это чувство было просто вызвано реальностью того, что у нее никогда не было никого другого, и она всем сердцем верила, что никогда не будет. Да, это было естественно, и со временем это пройдет, говорила она себе. Потому что все остальное было слишком душераздирающим, чтобы думать об этом. И, по большей части, это чувство отступило. Брэндон был первым мужчиной, с которым она встречалась, не сравнивая все, что он делал, с Гэвином, не сравнивая свои эмоции с тем, что она чувствовала с ним. Нет, это было не то же самое — Гэвин был для нее на первом месте, и имело смысл только то, что ее чувства к нему вспыхнули огнем новизны. Но ее привлекал Брэндон. Он был умен и уверен в себе, и знал, как владеть ситуацией. Он смотрел на нее так, словно она была самой сексуальной женщиной, которую он когда-либо видел и заставил ее почувствовать себя желанной. Она полюбила его, но не той обжигающей, всепоглощающей любовью, которую когда-то испытывала к Гэвину, хотя, возможно, так было лучше. Может быть, было глупо отдавать так много себя одному человеку, когда люди так чертовски подвержены ошибкам.

Чего она не осознавала, пока не вернулась в Рино, так это того, что она все еще была невероятно ранена. То, что сделал Гэвин, пронзило мышцы и кости и оцарапало ее до глубины души. Он был ее родственной душой и бросил ее, не сказав ни слова, и если твоя родственная душа могла так поступить с тобой, как ты сможешь когда-нибудь снова полностью доверять кому-то другому? Как вы могли жить в мире, где нет мягкого места для приземления, особенно когда мир был местом, где люди, занимавшие высокие посты, ставили деньги и влияние выше невинности детей, где люди бросали камни в прекрасных созданий, которые были слабее их, просто чтобы посмотреть, как они истекали кровью? Как?

Он лучше, чем кто-либо другой, знал, что у нее проблемы с одиночеством, и, тем не менее, бросил ее.

Твоя мать пришла ко мне с письмом и показала, от чего ты собиралась отказаться.

Ее мать. Женщина, которая, как она предполагала, ни на секунду не задумывалась о Сиенне в любой момент ее жизни. И как она с этим смирилась?

Страдальческий стон вырвался из ее горла, а в голове запульсировало.

Сиенна заехала на подъездную дорожку и заглушила двигатель как раз в тот момент, когда зазвонил ее телефон.

Брэндон.

Как он вовремя подоспел.

Она вздохнула и приняла звонок.

— Привет.

— Привет, я удивлен, что ты ответила. Думал, ты будешь занята на работе.

— Тогда зачем ты позвонил?

Пауза.

— Потому что хотел, чтобы ты знала, что я думал о тебе. Что-то не так?

Сиенна потерла затылок. Головная боль теперь распространилась по всей голове.

— Я видела твои фотографии с гала-вечера, Брэндон.

Еще одна пауза и громкий скрип стула, как будто он садился или откидывался на его спинку.

— Сиенна…

— Ты ходил на мероприятие по сбору средств для человека, который пытался скрыть сексуальное преступление? Для человека, которому преподнесли мою голову на блюде и, вероятно, до сих пор преподносят?

— Сиенна, я знаю, что ты чувствуешь. Послушай, я не хотел идти, понимаешь, но моя фирма очень настаивала.

Очень настаивала.

— Ты хотя бы сопротивлялся, Брэндон?

— Да, конечно. Но там было много крупных клиентов, и нам было важно наладить контакты. Послушай… Сиенна, опросы говорят, что мэр, скорее всего, выиграет свою кампанию по переизбранию, понимаешь? — ее сердце сжалось, прежде чем он продолжил. — Этот факт не делает меня счастливым, и политика, связанная с моей работой, нравится мне не больше, чем тебе, но факт в том, что если я хочу стать партнером в какой-то момент, то должен быть готов играть в эту игру.

Играй в эту игру.

Игра. Та самая, из-за которой часто гибнут невинные дети.

Это то, чего она не желала делать. Сделало ли это их несовместимыми в конце концов?