Плохая шутка

«…А в избушке той все было таким маленьким, но красивым и чистым, что ни в сказке сказать, ни пером описать… Стоял там накрытый белой скатертью столик, а на нем семь маленьких тарелочек, у каждой тарелочки по ложечке, а еще семь маленьких ножей и вилочек и семь маленьких кубков. Стояли у стены семь маленьких кроваток, одна возле другой, и покрыты они были белоснежными покрывалами…»

Подойдя к гному вплотную, Светлана толкнула его ногой. Взметнулся грязный колпак, и кукла, не удержавшись, нелепо завалилась на бок. Блеснул экран телефона, который с помощью шнурка висел на «руке» карлика, и Светлана поняла, что именно из динамика гаджета доносилась сказка.

Опустившись на корточки, она, преодолевая страх, ледяным обручем сдавливающим грудную клетку, развернула гнома к себе «лицом». Перед глазами мелькнули рыхлые клочья гнилой плоти. На подбородке кое-где остались островки кожи, на которой щетинились темные волоски.

На деревяшку была насажена чья-то голова с небрежно вырезанным лицом.

Крик рвался наружу, как обезумевшая от плена птица из клетки, но легкие выдавили лишь сиплый хрип.

«…Тут сбежались и остальные и стали говорить:

«И в моей тоже кто-то лежал!» Глянул седьмой гном на свою постель, видит – лежит в ней Белоснежка и спит. Позвал он тогда остальных, прибежали они, стали кричать от удивления, принесли семь своих лампочек и осветили Белоснежку…»

За спиной послышался шорох, но Светлана была настолько объята ужасом, что ее мозг не сразу распознал соответствующий сигнал, поданный органами слуха.

«Это не Слава».

Зажмурившись на мгновение, она вновь открыла глаза и с усилием стащила колпак с облезлой головы. Обнажился плешивый череп с отслаивающимися клочьями кожи.

«…И осталась она у них. Белоснежка содержала избушку в порядке, утром гномы уходили в горы искать руду и золото, а вечером возвращались домой, и она должна была к их приходу приготовить им еду. Целый день девочка оставалась одна, и потому добрые гномы ее предостерегали и говорили:

«Берегись своей мачехи: она скоро узнает, что ты здесь, смотри, никого не впускай в дом…»

Светлана с трудом поднялась на ноги, охнув от стрельнувшей боли в ушибленной коленке. Она не видела, как за валуном появились две крепкие руки, вцепившись в каменный выступ. Спустя мгновенье наружу выглянула голова. Посыпался щебень, человек тихо хихикнул, и наконец Светлана очнулась. Испуганно развернувшись, она широко раскрытыми глазами смотрела на нечто жуткое, притаившееся за валуном. В какое-то безумное мгновение ей показалось, что эта та самая мертвая женщина, чей труп почти сорок лет назад увидел на Эвересте ее отец. Лезет, чтобы забрать ее с собой в ущелье.

– Привет, – прошелестело в холодном воздухе, и она почувствовала, как по внутренним сторонам бедер потекли горячие струйки мочи.

На нее смотрел Олег. Помятое лицо неестественно бледное, будто восковая маска, забрызганная кровью, сквозь синюшные губы высунулся кончик языка.

– Зачем ты меня убила, Светик? – хрипло прошептал он, начиная медленно вылезать из-за глыбы. Показалось его тело, крепкое и мускулистое, при этом совершенно обнаженное. На плечах и накачанной груди блестели капли крови.

Светлана завороженно уставилась на мужчину.

«Это какое-то безумие».

Перед ней стояло существо с лицом ее бывшего мужа и телом Вячеслава.

– Не… не подходи, – пискнула она, дрожащей рукой выставляя перед собой нож.

Олег-Вячеслав усмехнулся.

– Видела бы ты себя со стороны, детка.

Он поднял руку, с тихим хрустом отдирая мертвое лицо. К разлохмаченно-блеклой коже пристало несколько светлых полосок.

– Отличная вещь – двусторонний пластырь, – ухмыльнулся Вячеслав. Он скомкал лицо Олега и швырнул его с утеса, словно грязную тряпку.

Светлана шагнула назад. Она не сводила потрясенного взора с раздетого Вячеслава, отчасти ловя себя на мысли, что выглядит кроликом, на которого вот-вот кинется удав. Она хотела заорать, что Слава до смерти напугал ее. Она хотела влепить ему пощечину и бросить в лицо, что отныне они свободны друг от друга. Она хотела…