Плохая шутка

Он перебежал пешеходный переход на запрещающий сигнал светофора и, обогнув маленький сквер, где в окружении лавок с важным видом стоял памятник Энгельсу, оказался на Остоженке. Ему на миг показалось, что время, словно пленка видеокассеты, отмоталось ровно на неделю назад, и он снова идет на встречу с незнакомцем, предложившим выгодное дельце. И что можно прямо сейчас развернуться и, наплевав на куш, поскорее убраться от этого зловещего места. И тогда не будет того кошмара, в котором он прожил последние дни, не будет той рыжеволосой девочки, которая получила свое уведомление о смерти, не будет ощущения безысходности, не будет…

– Ланы, – проговорил Денис.

Встреча с ней – это единственное, о чем он не жалел. Да, его жизнь в кратчайшие сроки превратилась в урбанистический ад почтальона, а о перспективах и подумать было страшно, но на другой чаше весов оказалась она, взбалмошная, самоуверенная, не терпящая неповиновения, но в то же время терпеливая и открытая девушка. Только после знакомства с Ланой он понял, насколько сильно ему не хватало человека, который может выслушать, поддержать, а не обвинить, не ткнуть, как котенка в наделанную лужу.

Задумавшись, Денис вновь пропустил дом номер шесть «а». Вернувшись на несколько десятков шагов назад, он вошел во двор. За неделю здесь ничего не изменилось: мертвые растения, мусор и ощущение, что здесь будет уместна табличка «Окончание жизненного пути» или еще более пафосное «Врата в пустошь».

На этот раз, уже осознавая сверхъестественную сущность всего происходящего, Денис в каждой детали видел потусторонние знаки: и чересчур глухой звук его шагов в подъезде, и странная блеклость, «пыльность», стен и дверей, и необъяснимое, словно магнитное, притяжение алюминиевой таблички «24».

Поднявшись на четвертый этаж, Денис взглянул на дверь, расположенную напротив двадцать четвертой. У Дениса возникла мысль позвонить в эту дверь и спросить, знают ли они, кто их сосед. Он представил, что это будет маленькая старушка – божий одуванчик. Она посмотрит непонимающе на неожиданного посетителя и ответит, шамкая беззубым ртом:

– Што вы, молодой шеловек! Шдешь уже лет эдак дешать никто не шивет.

Посмотрит на него мутным подозрительным взглядом, словно опасаясь, что Денис окажется каким-нибудь полоумным убийцей старушек, и поспешит захлопнуть дверь.

Денис развернулся к квартире Анку. Голова кружилась, больное горло сжалось, с трудом пропуская воздух, а сердце ухало так, словно он поднялся не на четвертый, а на четырнадцатый этаж. Он всей душой хотел развернуться и выбежать отсюда, но рука, не подчиняясь хозяину, потянулась к звонку. Он вздрогнул, когда раздался приглушенный перезвон, словно колокольчики отбивали заупокойную.

– Проходи, Денис, – раздался голос Константина Андреевича Анкудинова.

Денис открыл дверь и шагнул вперед. Через тело прошла волна безболезненного напряжения.

– Я рад, что ты вернулся.

И вновь достаточно громкий голос Анку показался Денису каким-то пустым, картонным. Вместо того, чтобы разойтись по квартире эхом, он стух практически сразу, как прозвучал.

– Постоянный партнер в наше время – это такая редкость, – поделился невидимый Денису Анкудинов.

Денис хотел ответить, хотя и не очень представлял, что именно, но горло словно стянуло кожаным ремнем. Сердце все так же трепыхалось в груди, сбивая дыхание, руки вибрировали, но ноги, против его желания, шли по квартире, покрытой пылью и вереницами следов.

Анку сидел в кресле: спина прямая, кисти покоились на деревянных ручках, белоснежные волосы ниспадали на плечи черного костюма, древние глаза безучастно смотрели на посетителя.

– Я понимаю, что тебе сейчас далеко не до моих саркастических ремарок, но все же мне, в силу профессии и возраста, простительны некоторые вольности. Надо же как-то разбавить тот мрачный образ, что создали для меня смертные.

«Он знает про мой разговор на детской площадке», – затрепыхалась в голове паническая мысль. Он боялся думать о том, какая кара его может ожидать за это. И только ли его? Денис вновь вспомнил слова Константина Андреевича: «Отныне ответственность за невыполнение моих простых правил я делю между тобой и твоей милой, но чрезмерно любопытной подругой».

Он взглянул в холодные глаза Анкудинова и тут же отвел взгляд. Это простое движение походило на стопроцентное признание своей вины, но он ничего не мог с собой поделать.

Константин Андреевич улыбнулся. Губы приподнялись, но взгляд остался по-прежнему колючим.

– Ты, кажется, волнуешься. Это хорошо. Ты – человек, и тебе свойственны фобии. Пока.

«Пока? Что это значит – пока?» – подумал Денис.

Анкудинов слегка встряхнул головой и продолжил:

– Однако же вернемся к нашим делам. Надо признать, что справился ты довольно сносно. Лучше, чем я ожидал.

Денис обреченно кивнул. Как еще он мог ответить на подобную похвалу. Однако тут же почувствовал облегчение – Анкудинов увел разговор в сторону, и это могло означать, что он все же ничего не знает о разговоре под дождем. А фраза про смертных просто попала на благодатную почву страха Дениса. Совпадение, ни больше ни меньше.