Плохая война

Маркус, отдавая команды солдатам, сам и не думал бросаться на всадников с клинком, а с размеренностью механизма привычно заряжал аркебузу и стрелял. Тремя выстрелами ему удалось ранить одного всадника и убить другого. Трое из оставшихся, услышав женский крик на каком-то иностранном языке, неожиданно для противников резким слаженным рывком прорвали цепь нападающих в самом, казалось бы, проигрышном направлении - не к выходам с площади, а в сторону открытых ворот во двор де Круа. Солдаты, окружающие всадников, оказались поделены на две группы - вокруг «группы прорыва» и тех, кто против оставшихся пяти. Пока пятерых еще не окружили, двое из них проскочили в разрыв, образовавшийся со стороны северной улицы среди ландскнехтов, частично отвлекшихся на рыцарей, рванувшихся к дому де Круа. Лошадь первого получила сразу два острия алебард в живот и с диким ржанием упала. Всадник прогремел доспехами как скобяной склад и был почти сразу убит удачным ударом в голову, пробившим шлем. Благодаря несчастью спутника, второй наездник, подойти к которому справа враги не смогли из-за бьющейся в агонии лошади, а слева - из-за стены, легко справился с новобранцами, загораживавшими ему путь.

Маркус вновь перезарядил аркебузу и выпрямился, приготовившись стрелять. Но всадник не вовремя заметил почти готового стрелка, стремительно преодолел разделявшее их расстояние, и, смяв двух солдат, от души угостил профоса палашом по голове. Бросив быстрый взгляд на подбегающих преследователей, кавалерист понял, что никому, кроме него, выбраться не удалось, и пришпорил коня в направлении моста по северной улице. На его несчастье Марта, которая все время, прошедшее с момента обнаружения визитеров была рядом с мужем, подхватила упавшую аркебузу, привычно досыпала на полку порох, быстро прицелилась и выстрелила. Всадник не успел далеко отъехать, неровная булыжная мостовая не располагала к галопу, к тому же, на пути была лестница вниз, а кони крайне неохотно спускаются по таким препятствиям. Почти добравшись до поворота улицы, всадник получил пулю в спину и вылетел из седла.

Трое "гостей", откликнувшихся на призыв Шарлотты, прозвучавший на непопулярной среди простолюдинов латыни, а это, как читатель уже догадался, оказались герцог де Водемон, Антуан Бурмайер и один грамотный оруженосец, попытались прорваться к массивным воротам во двор дома Шарлотты, но с разгона влетели в новую группу ландскнехтов и итальянцев. На герцога набежали сразу не меньше десятка и крюками алебард стянули его с коня. Но солдатам не хватило сноровки и слаженности, чтобы добить упавшего. Каким-то чудом тот сумел подняться, и вот уже длинный меч отзвонил по доспехам ближайших пехотинцев.

По латыни в этом городке понимал ещё кое-кто. Макс, который, как и его солдаты, не успел надеть доспехи и был вооружен одним лишь коротким катцбальгером, так же услышал крик Шарлотты. Юноша понял, куда сейчас рванутся двое рыцарей, и бросился наперерез. При этом он не подумал о том, что вооружен и защищен не очень подходяще для рыцарского боя. А еще о том, что его солдаты по латыни не понимают. Потому Максимилиан оказался в нужном месте, но без всякой поддержки и в весьма уязвимом положении.

Антуану повезло больше, чем герцогу, со стороны которого оказались почти все нападавшие. Несколько человек достались на долю оруженосца, а Бурмайеру осталось всего-то трое итальянцев, двое из которых отскочили в стороны, а третий не успел и оказался под копытами. Мгновением позже на рыцаря напали трое немцев. По доспеху баварца скользили алебарды, оставляя глубокие царапины. Один из ударов пришелся по крупу коня, жеребец резко прыгнул вперед и поднялся на дыбы. Опытный наездник, справляясь с конем левой рукой, приподнялся в стременах и нанес длинным седельным мечом стремительный удар, второй, третий. Трое ландскнехтов разлетелись в стороны, баварец вряд ли убил всех, но открыл путь к спасению. Почти.

Ворота в сколько-нибудь укрепленных местах всегда открываются наружу. Пусть они не заперты, но их надо открыть, чтобы въехать внутрь. Передние ноги тяжелого боевого коня Бурмайера со стуком опустились на булыжную мостовую. Рыцарь без страха и упрека развернулся в сторону стоявшего прямо перед ним последнего препятствия - полуодетого Максимилиана с мечом. Антуан был прирожденным бойцом и за долю секунды понял, что проигнорировать этого воина не получится. Чтобы открыть ворота, не слезая с седла, надо в одной руке держать поводья, другой тянуть ручку. Это долго. Придется спешиться и зарубить этого парня, а лучше сначала зарубить и потом спешиться.

Тяжелый взгляд из-под козырька шлема. Правая рука с длинным окровавленным мечом поднялась на широкий замах. Левая еле заметным движением тронула поводья, чтобы через мгновение направить коня вперед.