Плохие девочки не плачут. Книга 3 (СИ)

Ну, конечно.

Какой же дьявол без сделки.

— Ты удовлетворяешь моё любопытство, а я твоё, — оглашает условия.

Вроде бы честно, не подкопаешься.

Но глупо доверять манипулятору.

Не тороплюсь отвечать, выжидаю молча, держу паузу.

— Как телефон может помочь с минетом? — живо интересуется фон Вейганд, картинно вздыхает: — Боюсь представить.

О чём он?

Опять решил поиздеваться?

Отработать извращённый юмор на беззащитной жертве?

Не выйдет.

У меня нервы как стальные канаты. Были. Когда-то. Хотя и сейчас ещё ого-го. Фору дам кому угодно. Обладаю завидной выдержкой, нордическим характером и…

— Объясни, что ты собиралась делать с моим телефоном? — продолжает глумиться над воспалённым воображением, добивает нарочито серьёзным: — Всегда думал, девочки учатся этому на бананах.

Краснею. Румянец стремительно заливает щёки. Накал растёт.

Сейчас на моём лице можно легко поджарить яичницу-глазунью. Наверное, даже с беконом. И с зеленью. Аппетитная штука. Быстрее тащите сковороду.

— Поверь, существуют гораздо более удобные тренажёры, — заключает доверительным тоном. — Готов устроить демонстрацию лично.

— Хватит, — срываюсь на возмущённое шипение. — Прекрати.

Дёргаюсь в тщетной попытке освободиться. Едва ощутимые объятья вмиг становятся железными.

— Хотела выйти в Интернет, ясно? — выпаливаю яростно. — Думала изучить статьи, почитать форумы по теме.

— Статьи? — презрительно хмыкает.

Напрасно пробую вырваться на волю. Напрасно стараюсь побороть гнев.

Посылаю здравый смысл к чёрту.

— Других вариантов нет, — ядовитое замечание и откровенный вызов: — Ты паршивый учитель.

Фон Вейганд смеётся.

Ни капли притворства, истинное, ничем не замутнённое веселье. Не оскал голодного хищника, не саркастическая ухмылка серийного убийцы. Ни единого приёма из стандартного набора.

Только радость.

чистая и неподдельная.

Усмехающиеся губы прижимаются к шее, выжигают влажный поцелуй на покрытой инеем коже. Принуждают выгнуться и застонать громче.

— Ты никогда не проявляла желания стать моей ученицей, — хриплый голос раздаётся над ухом.

Невероятный. Чарующий. Гипнотический.

Весь он.

Идеал ох*енности.

— Супер, — бросаю сдавленно. — Тогда чем мы занимались?

В отельном номере. В авто по дороге к аэропорту. В Киеве. В съёмной квартире. На заводе, прямо на пульте управления. В беседке на краю обрыва. В офисе. На борту самолёта. В Бангкоке. В особняке Валленбергов. В жутких подземельях. В сказочной Лапландии. В модерновом Дубае. В равнодушном Лондоне.

Здесь. Совсем недавно. Тоже в отеле. Словно замыкая порочный круг. Впервые теряя невинность по-настоящему.

— Чем? — повторяю с нажимом. — Отвечай.

Его язык обводит моё ухо, заставляя встрепенуться и поёжиться. Замереть в сладком предвкушении.

— Я тебя трахал, — следует ровное заявление.

Ну, спасибо.

Благодетель.

Уважил, осчастливил, вознёс до небес.

— И что же? — интересуюсь надменно, перехожу в атаку: — Теперь тебя трахнуть?

Лови гранату, фашист проклятый.

Знай наших. Трепещи в ужасе. Моли о пощаде.

Но фон Вейганд не намерен сдаваться, виртуозно путает карты лаконичным:

— Тр*хни.

Офигеть.

Либо я окончательно впала в старческий маразм, либо пора починить слуховой аппарат.

А как иначе?

Время неумолимо. Запал погас, кураж иссяк. Старею. Стремительно разваливаюсь по кускам. Былая слава померкла. Теперь даже в массовке сняться не пригласят.

Молодость проходит. Годы берут своё.

Двадцать четыре.

Жуткая цифра выглядит похлеще смертного приговора. Блистательная красотка остаётся в прошлом, на сцене возникает занудная брюзга. Анамнез ясен, диагноз неутешителен.

Нормального мужика точно не найду, навеки застряну в рабстве у психопата.

Трахни.

Нет, он бы это не произнёс.

Разве что под действием тяжёлых наркотиков. Или опорожнив годовой запас виски.

А вдруг это не он, а его брат-близнец, случайно потерявшийся в детстве? Или версия попроще — засланец от Мортона?

Тьфу, засранец.

Хм, засланный казачёк.

Короче, шпион.

В современном мире сделать пластическую операцию быстрее, чем в туалет сходить. Но вот с имитацией роста придётся тяжело. Не каждый парень под два метра вымахает. Такое трудно скопировать. Хотя ничего. Поработают над коленками, растянут на дыбе. Голь на выдумки хитра, а чокнутые лорды тем более.

— Завязывай со «спайсами» — настоятельно советует внутренний голос. — И прекрати смотреть мексиканские сериалы.

Печалька.

Просмотр мексиканских сериалов под «спайсами» — моё любимое развлечение, последняя отрада, яркая отдушина промеж серых будней.

А теперь что?

Трахни.

Сама мысль о возможности подобного выглядит абсурдной. Полный сюрреализм. Никакой привязки к действительному положению вещей.

Скорее кролик сожрёт удава, отечественный кинематограф поднимется с колен, а я стану самой богатой женщиной во Вселенной.

Прочищаю горло и выдаю вслух:

— Однажды пыталась. Купила плётку, затянулась в корсет, отрепетировала грозную речь перед зеркалом, — вздыхаю и подвожу итог: — Облажалась капитально.

Фон Вейганд неожиданно отстраняется, отпускает лишь на несколько мгновений, а после резко обхватывает за талию. Вынуждает подняться, прижимается сзади.